МАРИЯ ПАВЛОВНА. Что это, все наши дворяне коммунистами сделались? Намеднись Гробожилов с Боц-Боцянским такое несли! Как только язык поворачивался!
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Я до глубины души возмущена вашим отрицательным отношением к моим коммунистическим наклонностям. Мне только очень хотелось бы, чтобы я более достойной матерью была вашему Коле, чем вы ему тетей!
МАРИЯ ПАВЛОВНА. Достойной матерью?
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Вы разве не знаете, что Коля женится на Зине?
МАРИЯ ПАВЛОВНА. Я сама ему указала на Зину, но не думала о таком поспешном обороте дела.
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА
МАРИЯ ПАВЛОВНА. Еще бы! У вас на очереди две дочки!
ДУНЯ в смущении останавливается в дверях.
ДУНЬКА. Марья Павловна, где брюки?
МАРИЯ ПАВЛОВНА. Что? Брюки? Какие брюки?
ДУНЬКА. Секретарские.
МАРИЯ ПАВЛОВНА. Разве я жена этого пьяницы и обязана знать, где он теряет одежду?
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Ха… ха… ха!.. Он без брюк?
ДУНЬКА. Прикрылся рогожей…
МАРИЯ ПАВЛОВНА. Одно наказание с ним! Пьет запоем, каждый день без памяти!
Издали слышится громкий крик.
ЗАПЕКАНКИН. Товарищ Дунька, товарищ Дунька!
ДУНЬКА. Идет сюда!
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Ах, как любопытно!
Дверь открывается. Завернувшись наполовину в рогожу, с пустой бутылкой в руках появляется ЗАПЕКАНКИН.
ЗАПЕКАНКИН. Товарищ Дунька! Не волнуйся! Почему декретов не знаешь? Стерва!
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Ах напротив, это любопытно!
ЗАПЕКАНКИН. Любопытно? Что же это, хвосты коням крутят, что вам любопытно? Тьфу, похмелиться бы!
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Фи, как это неэстетично!
ЗАПЕКАНКИН. Даешь брюки!
МАРИЯ ПАВЛОВНА. Вы бы спать пошли.
ЗАПЕКАНКИН. Спать? Ха… ха… ха!.. Смеетесь, что ли? Отменить сон! Спать нельзя! Заснешь и не встанешь. И расподлючая жизнь настала: ни самогонки, ни брюк, а тут еще над шеей веревка… «Эх, яблочко, что ты катишься…»
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Что же вас испугало? Кажется, звонок! Вероятно, пришел Николай Михайлович.
МАРИЯ ПАВЛОВНА и НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА уходят.
ЗАПЕКАНКИН один.
ЗАПЕКАНКИН. Я всегда говорил, что ни одна баба не выдержит против моей рожи. Даже в этом наряде проткнул женское сердце… А он, писаришко несчастный, комиссара строит!.. Девок отбивает… Черт, а голова трещит… Похмелиться бы!
Быстрыми шагами вбегает взволнованный ШАНТЕКЛЕРОВ.
ШАНТЕКЛЕРОВ. Весело?
ЗАПЕКАНКИН. Очень.
ШАНТЕКЛЕРОВ. Где пропадал всю ночь?
ЗАПЕКАНКИН. В трактире!
ШАНТЕКЛЕРОВ. Пьянствовал?
ЗАПЕКАНКИН. Спускал червонец.
ШАНТЕКЛЕРОВ. Что?
ЗАПЕКАНКИН. Червонец спускал!
ШАНТЕКЛЕРОВ
ЗАПЕКАНКИН
ШАНТЕКЛЕРОВ. Куда?
ЗАПЕКАНКИН. Еду в Москву.
ШАНТЕКЛЕРОВ. Поздно, махновец, поздно! Дела складываются таким образом, что если мы не сумеем в течение двух дней придумать что-либо гениальное, то для тебя и для меня откроется одна дорога — в Бутырку! Хорошее место? А?
ЗАПЕКАНКИН. У каждого свой вкус. Кто любит худых баб, а я люблю ядреных.
ШАНТЕКЛЕРОВ. Довольно шутить! Нужно действовать. Я только что со схода. Крестьяне постановили не давать ни гроша до получения ответа на посылаемый ими запрос в ближайший город.
ЗАПЕКАНКИН. Это номер!