ГРОБОЖИЛОВ. Но вы нарочно подчеркнули последнюю фразу!
БОЦ-БОЦЯНСКИЙ. Вы ошибаетесь!
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Господа, в буфет! Карпий Силистрович, Эмпидокл Казимирович, в приют примирения! Николя, твою руку! Зиновий Петрович, руку! Зина…
ФЕНАЦЕТИНОВ. Я же говорил, поворот на ножку…
ОТЕЦ ГАВРИИЛ. В буфет! В буфет! «Многие лета… многие лета…»
ГОСТИ шумно уходят из гостиной. Усиленные звуки музыки. В гостиную возвращаются ШАНТЕКЛЕРОВ и НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА.
ШАНТЕКЛЕРОВ. Простите, маман… но мне необходимо серьезно и срочно переговорить с вами.
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Николя, какие могут быть извинения?
ШАНТЕКЛЕРОВ. Да… да… он удивительно гармонирует с голубым цветом вашего платья.
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Ты неправ, Николя! А профиль? Мне всегда говорили, что у меня профиль мексиканский…
ШАНТЕКЛЕРОВ. Какой?
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Мексиканский! А в Мексике живут брюнеты… а ты, Николя, брюнет…
ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, мне нужно поговорить о деле…
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Напрасно ты споришь со мной!.. Что касается моих глаз и моего профиля…
ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, позвольте мне изложить суть дела…
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Николя… ты не даешь мне возможности доказать тебе, как ты неправ! Хорошо, я согласна с тобой, что голубой цвет платья играет определенную роль во всей той красочной гамме оттенков, какую представляю я вот в этом наряде…
ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман!..
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Николя, ты не сердись и не думай, что я глупая женщина! Какая женщина может похвалиться, что у нее был мексиканец! Я с пеленок коммунистка! Для меня интернационал — родная земля!
ШАНТЕКЛЕРОВ
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Я и сейчас бы могла иметь несколько мексиканцев, несмотря на то что у меня дочери невесты! У меня темперамента на всю Испанию хватит! Меня одень в шелк, посади в автомобиль, да я за пояс заткну любую Кавальери…{98}
ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, мне остается покинуть вас…
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Но ты же сам споришь! Согласись, что красный цвет моего банта углубляет мои голубые глаза, оттеняет мой мексиканский профиль, и я готова простить твою ошибку! На, целуй ручку! Да не здесь, а выше… еще выше… еще…
ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, беру свои слова обратно! Вы очаровательная женщина!
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Я говорила… целуй еще… выше… выше!..
ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, за сколько вы заложили бриллианты?
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. О чем ты, Николя? О деньгах? Как это скучно!
ШАНТЕКЛЕРОВ. Мне нужно точно знать сумму остатка, чтобы завтра утром я мог вернуть вам все до копейки!
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Завтра и поговорили бы!
ШАНТЕКЛЕРОВ. Мне надо знать сегодня!
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА
Бросает ШАНТЕКЛЕРОВУ ридикюль, тот поспешно считает.
Николя, а правда, у меня мягкие и нежные ручки?
ШАНТЕКЛЕРОВ
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Николя, не называй меня маман!
ШАНТЕКЛЕРОВ
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Как хочешь, но только не маман! Я для маман слишком молода! Не правда ли, Николя?
ШАНТЕКЛЕРОВ. О, конечно… вы… вы…
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА
ШАНТЕКЛЕРОВ. Осталось тридцать червонцев… остальные съело ваше стадо.
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Николя, ты жестокий человек!
ШАНТЕКЛЕРОВ
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Николя… выше… еще выше…
Входит КАТЯ и, удивленная, секунду глядит на ШАНТЕКЛЕРОВА и мать.
КАТЯ. Николай Михайлович, пришли монахи и просят их немедленно принять.
ШАНТЕКЛЕРОВ. Где они?
КАТЯ. Я провела их в свою комнату.
ШАНТЕКЛЕРОВ
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА
КАТЯ. Просили немедленно сообщить о своем приходе.