Северный полюс. В морозильной камере, стоящей в «Гортензиях», теплее, чем в этой комнате. Луч моего фонарика освещает штук пятьдесят архивных коробок, пыльную униформу, два железных чемодана, пустые бутылки, книги и кипу объявлений. Пахнет сыростью. Под ногами я как будто чувствую землю, как в погребе.
Коробки стоят не в алфавитном порядке, а по годам. С 1953-го по 2003-й. Записано все: несчастные случаи на охоте, пожары, самоубийства, исчезновения, утопления, покушения на убийство, ограбления, кражи велосипедов, бегство виновного в ДТП с места преступления, наводнения, саботаж, бытовые ссоры, незаконные проникновения в жилища, словесные оскорбления. Все. Не думала, что в такой маленькой деревне, как наша, столько всего происходит.
С годами содержимого в коробках становилось все меньше – как и народу в деревне. Особенно после закрытия в 2000-м текстильного завода.
Я беру коробку за 1996-й, год аварии, открываю ее. Внутри лежат три протокола об угонах автомобилей. И это: