Забытые по воскресеньям

Они входят одновременно с Клодом, он интересуется у Элен, все ли в порядке, и она кивает: «Проморгаюсь… и буду в порядке». Прошлой ночью именно Клод похоронил Волчицу. Теперь, раз он на месте, Элен может уйти в чулан и сесть за швейную машинку.

В полдень она возвращается, чтобы помочь ему во время «аншлага». В это время люди пересекаются, как на вокзальном перроне. Кто-то только пришел, другие отправляются по делам. Пенсионеров ждет обед, фермеры, каменщики и курьеры отдыхают, у них перерыв.

В этот момент Элен обычно открывает настежь двери, чтобы выветрился запах табачного дыма, напоминающий ей тот день, когда немцы убили Симона и увели Люсьена.

Симон, милый крестный Люсьена. Теперь Люсьен прячется за ним. Почему он назвался Симоном?

Элен сохранила его скрипку, шляпу и ноты – на случай, если кто-нибудь придет за вещами Симона. Они лежат на стеллаже в комнате, которая служит ей ателье. Иногда она пытается сыграть несколько нот, скрипя смычком по струнам. Звуки, которые она извлекает из инструмента, напоминают крики дикого животного, попавшего в капкан.

Она часто вспоминает улыбку Симона, иногда – надпись у него на лбу. Ей хочется удержать при себе воспоминание об улыбке Симона. Она так и не узнала, где его похоронили, после того как убили. Говорили разное: за церковью, на лугу, где в 1949-м нашли много останков, рядом с тогдашним немецким штабом, там, куда она ездила на велосипеде, в канаве на дороге, проходящей ниже Милли, где, по слухам, немецкие офицеры посыпали трупы негашеной известью, прежде чем закопать их. Элен хотела бы отвезти тело в Польшу и похоронить среди своих.

Поезд 13:07 втягивается под крышу вокзала. Дождь прекратился, солнце освещает фасад кафе.

Элен уже собралась уйти в подсобку и закончить сложный пиджак, но посетительница задерживает ее просьбой укоротить штанину брюк мужа – у него одна нога короче другой. Женщины все чаще заходят в кафе, не только в воскресенье и не только молодые. В первые годы они прибегали к услугам Элен только в выходной, после мессы, но все изменилось, отношения стали дружескими, дамы любят посидеть в кафе, выпить по стаканчику.

Клод расставляет стулья на террасе – погода для октября стоит просто прекрасная.

Элен идет через площадь, провожая домой Бодлера, у которого разболелась голова. Она не любит отпускать его одного, когда он в подобном состоянии.

Элен открывает ставни и видит ее. Сначала – белую тень. Сердце заходится: на крыше сидит чайка.

Элен замерла.

На Церковной площади, в нескольких метрах от двери кафе, маленькая девочка играет в классики и напевает песню Далиды «Бамбино»: «Я знаю, ты ее обожаешь, бамбино, бамбино, у нее красивые глаза, бамбино, бамбино…»

Малышка знает мелодию, а слова придумывает сама.

Солнце бьет в окна бара и мешает Элен разглядеть сидящих внутри посетителей.

Она дрожит. Переводит взгляд с девочки на белую птицу на крыше.

Он там. Он вернулся.

Элен ставит одну ногу перед другой, как будто делает первые в жизни шаги.

Он здесь проездом? Преодолел 800 километров, чтобы выпить стаканчик? Явился свести счеты? Останется на час, на неделю, навсегда?

Как же она сожалеет, что не накрасилась сегодня утром и надела старенькое платье. Ужасно, что она всю ночь оплакивала Волчицу и к утру под глазами образовались темные круги. И уж совсем плохо, что ее голова набита такими идиотскими мыслями.

Она снимает фартук.

Элен тысячу раз воображала себе этот момент, случится он днем, ночью, вечером, зимой, в полдень, в воскресенье или летом, но никогда не думала, что он будет внутри, а она на улице. Что она толкнет дверь и войдет, а не он. Она представляла, как подбежит и кинется в его объятия, а он закружит ее, и будет только счастье и радость. Почему все всегда случается, когда перестаешь ждать? Почему все дело в моменте?

Она заходит. Ищет его взглядом. Он сидит у окна, положив ногу на ногу, как завсегдатай в любимом бистро. На нем черная шерстяная водолазка и серые брюки. Он одет как вдовец, хотя вот она, его Элен, живая и здоровая. Она слегка наклоняет голову, чтобы видеть девочку, прыгающую на улице по квадратам классиков. Элен замечает у его ног голубой чемоданчик. Он курит. Люсьен никогда не курил. Солнечный свет и завитки табачного дыма окружают его сиянием, подчеркивающим нереальность происходящего. Он поднимает на нее голубые глаза.

* * *

Эдна не боится портрета Люсьена Перрена с тех пор, как сказала правду Элен Эль. Она ушла из школы и вернулась в больницу. К тем, кто в ней действительно нуждается.

В палате № 1 умирает пациент, ночь он точно не переживет. Его зовут Адриен Мулен, он молод, в следующем месяце ему исполнится двадцать пять лет. Эдна впрыскивает дозу морфина в вену пациента. Его лицо разглаживается. Или ей показалось? Эдна крестится.

Она видит, как смерть безо всякого стыда проникает в Адриена Мулена. Это напоминает ей туристов, которые в августе заполняют пляжи Финистера. Его кожа уже не белая, а белесая, в ней не осталось даже искорки жизни, ключицы так выпирают, что об них можно пораниться, если случайно заденешь.