Забытые по воскресеньям

– Там история моих дедушки с бабушкой?

– Да.

Я подхожу и целую его в губы. Он роняет роман и сжимает меня в объятиях. Ладони, лежащие на моем затылке, ледяные, но он все равно гладит меня по волосам. Я закрываю глаза и ужасно боюсь проснуться, подняв веки. Никто никогда не ласкал мои волосы так нежно. Я чувствую, как они шевелятся под его пальцами. Я больше не Жюстин, а какая-то другая форма меня. У нашего поцелуя горький вкус недолговечности, конца истории любви. Я ощущаю огромную, просто безразмерную печаль. Почти близость смерти, конец жизни.

Шепчу: «Счастливого Рождества!» – и выхожу, пошатываясь и не глядя на него. Не хочу знать, реален был этот поцелуй или нет. Теряюсь в коридорах, голова кружится… Не помню, как шагнула за порог больницы.

Глава 59

Музыкальный автомат привезли тем же утром. Двенадцать дисков на 78 оборотов. Двадцать четыре красные кнопки. Рядом с ними – название песен.

В тот день собралась толпа. Всех клиентов заворожил механизм нового устройства. Когда кто-то включал его, на боках автомата загорались лампочки. Вот, значит, какой он – прогресс! Жми на кнопки с первой по двадцать четвертую и выбирай песню. Даже Клод и Люсьен вышли из-за стойки и присоединились к клиентам, восхищенно наблюдающим за танцем дисков.

Автомат заказал Люсьен, чтобы сделать сюрприз Элен. Она не могла прочесть названия, напечатанные на этикетках, но пометила кнопку № 8 с песней «Маленький цветок» Сидни Беше[67].

Клод за один день спустил отложенные за месяц чаевые. Автомат внес веселую неразбериху в жизнь кафе, ведь официант перестал обслуживать посетителей. Как только наступала тишина, Клод подбегал, совал монету в щель и как загипнотизированный любовался диском в витрине.

Ближе к вечеру едва не подрались Бодлер с Клодом: первый желал слушать только песню Тино Росси «Самая красивая в мире мама», а Клод – «Это потрясающе» Луиса Мариано. Элен пресекла ссору, нажав на кнопку № 8.

Люсьену весь день не терпелось, чтобы все разошлись и он остался наедине с Элен и музыкальным автоматом. С того первого раза, когда она разделась перед ним, он всегда просыпался с единственным желанием: вернуться в зал закрывшегося кафе и смотреть, как она избавляется от одежды при свете свечи. Элен делала это каждый вечер, а он смотрел, не прикасаясь. Они не переходили невидимую черту, которая все еще разделяла их.

Сегодня вечером он поставит вторую сторону диска Жоржа Брассена – «Башмаки Элен» – и пригласит ее на танец. Со дня возвращения на Восточный вокзал Люсьен впервые что-то планировал на будущее. Сначала он надеялся, а теперь начал строить планы.

Было странно жить под одной крышей с женщиной, никогда ее не касаясь. Слышать, как посетители и торговцы называют ее «ваша жена» или «ваша дама». Странно не иметь общих воспоминаний. Странно, не иметь вообще ничего общего, кроме настоящего, но чувствовать то же, что она, знать, что она любит, упреждать ее реакции, угадывать ее. И все же чувствовать то, что чувствовала она, знать, что ей нравится, предвидеть ее реакции, угадывать ее. Возможно, подсознание сохранило все это в памяти, в том числе день, когда она приехала в Бретань и привезла голубой чемоданчик. Он ее не узнал, но сумел рассказать наизусть. Да, Элен была именно тем, что заучило наизусть сердце, а он мог воспроизвести только рифмы.

Клиентов тем вечером пришлось выдворять почти силой. Даже Клода, который не хотел расставаться с аппаратом и протирал его, как чистят в стойле чистокровного жеребца перед скачками на Приз Триумфальной Арки.

И вот дверь заперта, они поужинали, Роза уснула. Люсьен нажал на кнопку № 19, и Элен впервые услышала, как он поет. Фальшиво? Да! Но он пел. Она зажгла свечу и стала раздеваться, но Люсьен остановил ее. Сегодня он сделает это сам, но сначала они потанцуют.

Он бросил в автомат еще одну монетку.

Башмаки Элен
Были все в грязи,
Три капитана назвали бы это вульгарным.
И бедная Элен от горя
Не знала, куда деваться.
Не ищи далеко родника,
Если тебе нужна вода,
Не ищи далеко – слезами Элен
Наполни свое ведро!

В день музыкального автомата они заново протянули нить.

Глава 60

Больничная парковка была пуста. Ночь и холод давно завладели миром. Дедуля уснул в машине. Я смотрела на него через ветровое стекло. И он казался мне очень красивым, спокойным, даже помолодевшим. Интересно, он видит сны? Я тихонько постучала, он открыл глаза и улыбнулся, чуть нахмурив брови и растянув губы, как умел он один, а потом на лицо вернулась печаль. Он молча завел машину и тронулся с места.

Я достала из сумки бумажный платочек, чтобы вытереть глаза и рот. Мне хотелось сохранить след этого поцелуя. Я часто ищу в сумке вещи, которых там отродясь не было, вот и наткнулась на письмо, которое Роза отдала мне у кофейного автомата, и прочла его вслух: