Забытые руины

В «Своеобычии древнейших поселений» братьев Эртаниола и Маленгрина про Старый Вельнброк, помимо общих слов о традиционной заготовке брока, указывалось лишь, что в годы Темной Эпохи в Восточных Землях прославились местные крысятницы. Они нанимались для паскудной работы в белых матрасницах или просто шли служанками в трактиры. Заприметив посетителя побогаче, подговаривали того уединиться, а прежде чем поцеловать, жевали стебель осцилуса и листок ароматной нукрии, скрывавшей неприятный запах.

«У непривычного к осцилусу человека рвота от такого поцелуя случалась неотвратимо и обильно. Завалившись на пол в страшных корчах, выпрастывая свои желудки, жертвы и не замечали, как обаявшая их женщина обворовывала карманы, а то и сундуки до последнего медяка, не забыв при этом ни единой мало-мальски ценной вещицы. Такой поцелуй прославил не самой доброй славой жителей Старого Вельнброка, а в наши дни остался в присказках „крысиным поцелуем“, означающим явление поначалу приятное, а в конце неизменно губительное».

Трактиров в городе встречалось немного, но и те были строго поделены на два типа: для местных жителей и для приезжих. Всякий раз приходилось внимательно изучать табличку на входе – под названием трактира первого типа по давнему распоряжению Городского совета обязательно рисовали крысу, что косвенно давало отсылку к «крысиному поцелую», а на деле указывало, что в таком заведении в еду добавляют сок осцилуса.

Мы с Теном и Громом остановились в подворье «Чонга», построенном над одноименным трактиром второго типа. Нас ждали не самые опрятные, но пристойные комнаты. По заверениям трактирщика, «Чонга» многие десятилетия оставалось наиболее популярным подворьем среди приезжих – благодаря удобному расположению на перекрестке, в некотором отдалении от котельных, а главное, благодаря тому, что все здание было туго оплетено ползучим фитником – растением, очищавшим воздух от ядовитых испарений и позволявшим внутри снимать защитную маску.

Сомневаюсь, что кто-либо захотел останавливаться в «Чонге», да и вообще в Старом Вельнброке, если б не удобное соединение здесь сразу трех большаков. Один вел на север, к Икрандилу и Кумаранскому тракту. Второй, петляя между холмов, уводил в сторону Деодрельского леса. Наконец, третий устремлялся прямиком к крепости Деод-Орт, построенной на восточной окраине Навьей Пущи – на границе Ничейных и Восточных Земель, в большинстве путеводников обозначенных как Изендол-Найское нагорье.

По заверению Тенуина, Старый Вельнброк был идеальным местом для временного укрытия. В любом случае, вчера выбирать нам не приходилось.

Устав от бесцельных блужданий по комнате, я наконец сел за умывальный столик, на котором сейчас вместо умывального таза, кувшина, полотенец и освежающих настоек располагались письменные принадлежности, купленная еще в Икрандиле пачка соловых листов и испачканная Громом карта. «Потом будешь смотреть на эти разводы и вспоминать, как мы тут сидели, здоровые, сытые, ни по одному месту не заштопанные». В этом охотник был прав. Тогда, в «Хмельнесе», я и не представлял, каким окажется наше путешествие к забытым руинам…

Написал длинный, путаный абзац о Багульдине. Остался им недоволен. Нахмурившись, попытался общими словами описать Ярмарочную площадь и ратушу, но вскоре опять отложил перо. Не мог сосредоточиться. Вновь и вновь обдумывал все, что случилось после отъезда из Авендилла.

Взглянул на левую руку. Осторожно прикоснулся к тыльной стороне кисти. Жжение еще не прошло. Нужно было опять смочить кожу настойкой цейтуса. Прошло четыре дня, как я обратился к одному из сигваров Икрандила. Сделать кистевую сигву было просто – в отличие от всех остальных, она не требовала обязательной записи в Городскую книгу и двух копий, заверенных в Городском совете, отправленных в ставку эльгинцев и коменданту Восточных Земель. Я просто рассказал сигвару, как выглядит петерник, остался доволен его наброском и подставил руку – смотрел, как медная игла неспешно вытравливает в коже узор, как вводит в него красящую пасту.

Такое решение могло показаться ребячеством, но я должен был защитить себя от собственных видений. Теперь у меня было явное отличие от того человека с металлической рукой – иная сигва на левой кисти. Не скажу, что мне стало легче, но в конце концов приятно смотреть на изображение этой шустрой птички с длинным загнутым клювом. Петерник напоминал мне о сестре.