Забытый. Москва

—  Было так. Взял меня отец с собой в Орден. И сразу, с порога налетел я там на ссору с рыцарем, да такую, что вдрызг, до поединка дошло. И хотя жизнь я себе кое-как сохранил, зато дипломатия наша  — вся насмарку, потому что Олгерд всю ставку делал как раз на того рыцаря, которого я ухлопал. А уж как сразу не заладится, так и будет потом ехать вкривь и вкось, будь ты хоть семи пядей... Или ты по-иному считаешь, отче? Митрополит пожевал губами:

—  Нет, сыне, и я к тому же склоняюсь,  — и хитровато прищурился,  — а в воинских делах у тебя, значит, сразу гладко пошло?

—  Тьфу-тьфу-тьфу! Да. Я даже не ожидал. Уж как я осторожничал в Ордене, как старался, слушался, готовился  — а влип! А в драке... И учтешь вроде не все, и рискуешь, а выходит удачно.

Митрополит тяжело вздохнул:

—  Ну что ж, сыне, исполать тебе в деяниях твоих. Только воевод лихих у нас много.

—  Воевод-то, может, и много, да кого им водить... Посмотрел я на ваших воев, что-то не глянулись они мне, не в обиду будет сказано.

—  Не след мне, конечно, военные дела обсуждать, но чем тебе наши вой не понравились?

—  Беспечны не в меру, это что сразу в глаза бросается. И умеют мало.

—  Ну что ж,  — в голосе Алексия послышалось удовлетворение,  — вот это князю и внуши. Чтобы не обольщался.

—  Обязательно внушу.

—  А что еще?

—  А еще, отче, самое главное. Вижу, весь город погорел. Часто, наверное, так бывает?

—  Да как сухое лето, так и... Хотя такой беды страшной, как ныне, ни разу не случалось.

—  А почему же стены-то деревянные?! Налети враг, так подожгут ваши стены, и что?! Ни один уважающий себя город ни в Литве, ни в Польше, тем более у немцев, не мыслит себя без мощной каменной крепости. А вы? Как же вы? Всей Русью командуете, ярлык у вас... А наскочит на Москву кто-нибудь нечаянно  — я так понимаю: по лесам разбежитесь?

Алексий, как Дмитрию показалось  — смущенно, покрутил головой:

—  Не ты первый говоришь это, сыне. И понимаем мы значение каменных стен. Только возможности наши... Все не наскребем никак средств на такое великое дело.

—  Не знаю, отец Алексий. Москва со всей Руси дань берет. Неужто все в Орду отвозите? Неужто себе ничего не остается? Какой тогда прок в самом сборе дани?

—  Остается, но и трат неотложных множество.

—  Ой ли? Такое ли множество? Не мудрят ли и пред тобой твои многомудрые бояре? Увидел я, какие у них подворья вырастают, не чета и митрополичьим. Но если даже и так, каменные стены  — самая первейшая забота, самая неотложная!

— Первейшая забота, сыне, не допустить никого до этих стен,  — вздохнул Алексий, а внутри забеспокоился: «Круто паренек забирает. У него давно, видать, все по полочкам разложено, четкая программа просматривается. Но программа-то  — на войну! Это жаль. Не союзник он мне в воспитании князя. Значит, от князя его отодвинуть... И тоже жаль! Ведь верно все говорит. И боярскую корысть сразу углядел. Верно, хапают бояре московские, даже Божьего гнева не боятся... А на счет крепости вовсе  — что возразить? Тем более, стены не нападают, стены защищают»,  — и попытался отбиться последним аргументом:

—  А ты не предвидишь, что будет, когда татары увидят каменные стены Москвы?

—  Что ж тут предвидеть? Кто ж такому обрадуется? Но ведь когда-то придется начинать! Неужели вы мыслите и дальше надеяться на дипломатию и деньги? Надеетесь хитрить и откупаться? Хитрость и подкуп  — удел слабого. Но нельзя управлять всей Русью, пользуясь методами слабого. Не так ли? А с татарами... На то и многомудрые бояре у тебя, отче, чтобы татар тех же заболтать, сгладить впечатление от каменных стен.

—  Да, сыне, да... Тем более, что вопрос со стенами давно над нами висит. И все же... Стены  — от татар. Своих мы и так одолеем.

—  Что ж, вам видней. Но разве, кроме татар, нет у вас соседей? Тот же Олгерд, дядюшка мой? Регулярно налетает. То на Плесков, то на Новгород, а то и совсем близко  — на Смоленск, даже на Ржеву вашу. И Смоленск, практически, уже с ним заодно. А ну как уговорятся меж собой, да вместе и нагрянут! Ярлык на всю Русь в лесу прятать придется. Что же это за хозяин Руси?

Алексий начал сердиться  — Дмитрий бил в самое больное место.

—  Не потянет пока Олгерд. У него Орден на плечах.

—  Верно, не потянет. Но пока. А согласись Олгерд Литву в католичество крестить? Я его знаю, ему ведь совершенно наплевать, как креститься, справа налево или наоборот. Тогда он может и вместе с рыцарями сюда прогуляться.

Алексий машинально перекрестился, а Дмитрий улыбнулся:

—  Ну, это, может, и не получится. А если получится, то не вдруг. То есть время, чтобы подготовиться, будет. Но не так уж его много.

—  Сыне, неприятные вещи ты говоришь, но игнорировать их, что под одеялом от чертей прятаться. Понял, куда ты клонишь, и вижу теперь устремления твои и место на Москве. Коли соберемся каменные стены ставить  — первым пойдешь? Так?