Забытый. Москва

—  ...мы с тобой, наше окружение. Поискать, конечно, стоило бы. Неуютно, когда знаешь, что рядом предатель. Только у меня на это ни людей, ни возможностей. Может, ты как пошевелишь, своими силами?

—  Пошевелю. Не знаю, правда, будет ли толк...

—  Какой-то толк обязательно будет. Не то, так другое... Но это уже не главное.

—  Разумеется. Главное теперь  — Олгерд. Опять! Так?

—  Конечно. И кое-какие симптомы уже налицо. Тебе как там Андрей, ничего не намекнул?

—  Не такие мы с ним еще друзья, чтобы об этаком намекать. А ты спрашиваешь, будто писем его не читаешь. Ведь они ко мне от тебя идут.

—  Ну а вдруг он тебе лично как-нибудь?

—  Нет. Пока нет...

—  Меня радует твое «пока». Но пока... Не наскочит ли опять внезапно?

— Нет. Осень, грязища. Пока дороги не встанут, не пойдет. Так что приготовиться есть время.

* * *

На военном совете присутствовали, как и в позапрошлом году, только «самые»: митрополит, Великий князь, Бобер, Данило Феофаныч, трое Вельяминовых  — Василь Василич, Тимофей Василич и Иван, казначей Доб-рынский. Из «не самых» был приглашен (по настоянию Бобра) лишь один человек  — Василий Иванович Березуйский, так напористо и умело проведший последнюю кампанию.

Докладывал на сей раз Данило Феофаныч. Изложив все внешние обстоятельства, он определил новое нашествие со стороны Литвы весьма вероятным и предложил основательно к нему готовиться.

—  Готовиться надо, какой разговор,  — вздохнул Василь Василич,  — только как? Как встречать будем  — вот вопрос.

—  Это пусть нам воеводы скажут,  — живо откликнулся князь,  — Дмитрий Михалыч, как думаешь?

Бобер посмотрел на Вельяминовых, оглянулся на Бере-зуйского, потрогал ус:

—  Судя по прошлой войне, в чистом поле мы его встретить не сможем. Не будем ошибки повторять.

—  Это что ж, опять жечь посад и в стены?!  — недовольно и неприлично громко уточнил Иван.

—  Да.

Повисла унылая тишина. Тогда Бобер, словно пожалев всех, неопределенно добавил:

—  Если, конечно мы с князь-Владимиром не успеем с настоящим войском подойти.

—  Каким это настоящим? Что значит  — настоящим?  — недовольно заворочался Василь Василич,  — что ж это войско, которое к Смоленску и Дебрянску ходило, которое Микулин, Зубцов взяло, оно что  — не настоящее, что ли?!

—  Василий Иваныч,  — Бобер пообщался с Березуйс-ким очень мало, почти мельком, но сразу увидел, насколько трезво, здраво тот судит и как хорошо понимает войну, потому и рискнул переложить на него оценку войска,  — ты бы со своим войском на Олгерда пошел?

—  Ххе-кхе!  — весело, даже насмешливо кашлянул воевода.  — А то ты сам не видишь. Я с этим войском Тверь штурмовать не пошел. А уж на Олгерда — куда!..

Резкость суждения и твердость, с которой оно было высказано, показывало, что он нисколько не робеет в присутствии столь важных особ, имеет свое мнение и может отстаивать его перед кем угодно.

«Вот еще один, кто поможет мне войско строить! Надо с ним сегодня же поговорить».

Бобер развел руками:

—  Видите? Не я один так думаю.

—  Тогда что же  — настоящее?

—  Настоящее?  — Бобер сделал паузу:  — Это полки с Окского рубежа. Те, что имели стычки с татарами. Те, что к Плескову ходили. Полки князь-Владимира и коломенские, воеводы Николая Василича.

Бобер увидел, как покраснел и надулся Иван. Василий же Василич, приготовивший уже едкую фразу насчет того, что на всей Москве воевать может только князь Владимир, был настолько сражен и выбит из колеи похвалой его сыну, что просветлел лицом, чуть ли не заулыбался и смог только по инерции возразить в том смысле, что, мол, много ли у вас таких «настоящих» наберется.

—  Немного. Хотя уже и не так мало. Но вот если мы рязанцев сможем привлечь, тогда...

—  Рязанцев?!  — неожиданно подал голос сам Алексий:  — Хотелось бы мне на такое посмотреть. Кто же это из вас надеется? И на что?

—  Ну как же, отче. Мы с ними вместе татар по границе все прошлое лето постукивали. Так что пронцы почти наверняка помогут. Вот Великий князь свидетель, они теперь с Владимиром Пронским друзья. А Олег... Ну, Олег  — не знаю, он на Лопасне что-то сильно заклинил... Но Николай Василич мне говорил, что у него неплохие отношения с Олегом, так что, может, и Олег. Только я прошу Данилу Феофаныча научить нас с Микулой, как вести разговоры о Лопасне. Чтобы у Олега оставалась иллюзия, что мы можем ее ему вернуть.

Василь Василич опять просиял, а князь Дмитрий, от возбуждения чуть ни спрыгивавший со своего роскошного княжеского трона, навалился грудью на стол:

—  Когда это станет известно?!

—  Так ведь не спрашивали еще. Да и как спрашивать? Олгерда-то пока нет.

—  Когда появится, поздно будет.

—  Это точно. Так что я, пожалуй, двину сейчас в Серпухов и начну готовить полки. Дам немедля весть Микуле, чтобы переведался с Олегом,  — Данило Феофаныч, помоги,  — с пронцами буду говорить сам.

—  А может быть, мне?!  — Дмитрий смотрел на Бобра с надеждой,  — для Владимира Пронского больше чести, легче согласится.

Бобер пожал плечами, покосился на митрополита. Тот смотрел недовольно, а заговорил сердито: