Забытый принц

Я был уверен, что никогда раньше не был в Иераконе. Но преследующее повсюду чувство чего-то смутно знакомого не давало покоя. Я оправдывал это тем, что все города между собой чем-то похожи, а я за последние тринадцать лет посетил их просто множество. Но сегодня, прогуливаясь в окрестностях района Арлитон, я обнаружил место, пропитанное моими воспоминаниями, как одежда, впитавшая запах костра.

Это был берег реки, где тринадцать лет назад я не смог убить девушку, душу которой сказал принести Райндхард. Тот самый берег. Я узнал его по заросшему камышом пирсу на противоположном берегу и старой иве, склонившейся над водой.

Казалось, я стою тут уже целую вечность, всматриваясь в водную гладь и вспоминая, вспоминая, вспоминая…

Девушка медленно заходит в воду, еще не понимая, что обречена. Детский восторг, с которым она смотрит на кувшинки, вскоре сменяется страхом. Ее тянет на дно, и она не может дать этому отпор. Я наблюдаю, как ее поглощает толща воды, а девушка борется, борется, борется и медленно перестает. Я смотрю и чувствую, как она умирает, а вместе с ней умирает какая-то часть меня, словно мы – одно целое. Будто ее сердце бешено бьется в моей груди и постепенно останавливается.

Это было моим первым убийством. Убийством, которого я так и не совершил, но сломал что-то внутри себя. Это стало поворотным моментом в моем проклятии, запустившим цепную реакцию ужасных последствий. Но если и есть вещи, о которых я не сожалел, так это о том, что спас ту девушку.

Девушку, лицо которой стер из моей памяти Райндхард. Он назвал причину: чтобы каждый раз, убивая, я думал, что убиваю ее. Вначале мне показалось это очередной эксцентричной глупостью бога, но впоследствии я оценил его ход. Каждый раз, когда метка жертвы появлялась у девушек со светлыми волосами, мне казалось, что я убиваю ту, что спас. Изощренный ум Райндхарда придумал для меня проклятье внутри проклятья.

Хотелось бы верить, что та девушка жива и я смог спасти хоть одну жизнь.

«В этом городе мы завершим наше затянувшееся знакомство», – сказал Райндхард, перед тем как мы прибыли сюда. Он хотел закончить все в той же точке, с которой мы начали. Замкнуть круг.

Но это казалось странным. Мы, как правило, не задерживались в городе больше чем на два жертвоприношения, дабы не привлекать лишнего внимания. А он хотел осуществить тут в общей сложности шесть, три из которых уже были совершены. Что он задумал? И почему так торопится?

Послышался звук приближающихся шагов. Я ощутил присутствие «Ока Черного Дракона», которое теплой волной прокатилось по моей коже, словно приветствуя. Шаги вдруг стихли.

– Этот город явно тесен для нас двоих, вы не находите? – спросил я у целительницы, даже не оборачиваясь в ее сторону.

– И вам доброго дня, Эридан, – ответила она.

Пырни она меня в спину ножом, и то не удивила бы так сильно, как удивил звук собственного имени. Казалось, меня парализовало от шока. Пересилив свое потрясение, медленно повернулся в сторону девушки. Что-то на моем лице, видимо, напугало ее, потому что улыбка Эйлиин потухла и начала медленно ползти вниз.

– Как ты меня назвала? – абсолютно позабыв о манерах, спросил я, делая первый шаг навстречу.

Хотелось выглядеть безобидным и учтивым, но, по всей видимости, мои старания оказали обратный эффект. Девушка неосознанно отстранилась назад, но слишком поздно. Я уже был рядом и осторожно взял ее за запястье. Как если бы она могла в любой момент исчезнуть.

– Скажи еще раз, – практически шепотом попросил я. – Пожалуйста.

Эйлиин не понимала, что со мной. Не понимала моей реакции. И было видно, что я ее даже немножко пугаю. Если откровенно, то я и сам себя сейчас слегка побаивался.

– Эридан, – на выдохе произнесла она.

Я прикрыл глаза и, абсолютно не отдавая отчет своим действиям, уткнулся лбом в ее плечо. Хотелось записать ее голос на магический кристалл и заслушать его до дыр. Хотелось благодарить ее. Хотелось заключить ее напряженную фигуру в объятья и расхохотаться.

– Повтори, – попросил я.

Она коснулась подбородком моей головы и выдохнула мне в волосы:

– Эридан.

Эйлиин была первой, кто за последние тринадцать лет назвал меня по имени, если не брать в расчет Райндхарда.

Все это время я пытался снять проклятье, не просто чтобы обо мне вспомнили те, кто меня знал, а чтобы получить обещанную мне по договору славу. Мне было мало ограниченного круга, мне хотелось, чтобы мое имя знал весь мир. Чтобы мной восхищался весь мир.