«Два нестареющих дитя и шестикрылый ворон с пустыми глазницами. Одного взгляда достаточно, чтобы понять – они не принадлежат этому миру, но принадлежат чему-то большему. Глаза на вечно юных лицах затянуты мерцающей пеленой, что блестит как драгоценности на свету. Их видят лишь те, кому они позволяют себя видеть, или же те, кто обладает сильнейшим даром видеть все, что сокрыто. Они присутствуют одновременно во всех мирах этой вселенной и следят за всеми ключевыми событиями.
Я видела их. В том сне они сказали, что явятся к богам накануне величайшей беды и величайших перемен, которые изменят мир или же разрушат его»
Коридор был извилистым и узким. Колонны в виде деревьев, из которых он состоял, выглядели пугающе в этом темном, лишенном всяких звуков и жизни месте. Некогда прекрасные, сейчас они напоминали счастливое прошлое, которого уже никогда не вернуть.
Петляя по изогнутым коридорам, шел мальчик. Его сиреневые глаза без зрачка, затянутые мерцающей сиреневой пеленой, смотрели вперед. Туда, где расступался полумрак, открывая подсвеченные тусклым светом стеклянные стены гробницы, внутри которой много лет спал повелитель морских чудовищ.
Внутри на каменном возвышении, усыпанном цветами, лежал мужчина. Сияющая белая кожа и черные, как сама бездна, волосы.
Усевшаяся рядом девочка заботливо поправила несколько прядей его волос, что, по ее мнению, выглядели недостаточно идеально.
– Красивый, – сказала она вошедшему мальчику.
– Красивый! Красивый! – подхватил сидящий на одной из заваленной письмами корзин белый ворон.
Он взлетел, раскрывая все свои шесть крыльев, и опустился на подставленную ему мальчиком руку.
– Время Эхнатаима еще не пришло, – отозвался юноша.
– Знаю. – Девочка вздохнула и спрыгнула на пол.
На вид ей было лет десять. Заплетенные в две косы волосы украшали заколки в виде цветов и бабочек. С правой стороны в районе виска выделялась широкая прядь сиреневого цвета, точь-в-точь как и у мальчика. И глаза у нее тоже были ровно как у него.
Не говоря друг другу больше ни слова, они вышли из гробницы и направились дальше по коридору. Миновав пару дверей, дети остановились у затянутый морским плюшем стены. Мальчик приподнял зеленые стебли, открывая спрятанную за ними дверь.
В сокрытой комнате было темнее, чем в гробнице Эхнатаима. Тут не было ни цветов, ни каких-либо иных украшений. Лишь в углу из огромной ракушки струился мерцающий свет, недостаточно яркий для того, чтобы разглядеть комнату в деталях, но достаточный для того, чтобы разглядеть силуэты.
В центре, на кровати с балдахином, лежала девушка. Серебряные волосы были раскиданы по подушке, а ресницы дрожали.
Девочка села на край кровати. Мальчик встал за ее спиной, наблюдая за тем, как она закрыла своей маленькой ладошкой глаза спящей девушки.
– Проснись, Мэрид, – прошептала она. – Проснись, проснись, Мэрид.