Зачарованная Эви

Никто не открыл, но и Аидиу, и Убииг наверняка были дома. Ко мне рысцой подбежал Экси – без всяких враждебных намерений. Раньше он был в холке мне по плечо, а теперь еле доходил до пояса. Он потерся о меня. Неужели узнал, несмотря на обличье?

Мне стало интересно, какова собачатина на вкус.

Нет! Не могу же я съесть собаку!

Дверь так и не открылась.

– Экси мне верит! – завопила я. – Ууииитаатии (дальше что-то вроде гудка) обоби аиийии! – «Я друг!»

Я немного говорю по-великански: их язык называется абдеджи, и в нем, помимо слов, есть еще разные звукоподражания.

Из окна второго этажа, прямо у меня над головой, высунулся Убииг.

– Я ничего плохого вам не сделаю! Я…

Слова «ваша знахарка Эви» никак не выговаривались.

– Я – знахарка-огр. Я нужна Аидиу.

Лицо Убиига скрылось. Может, он меня все-таки впустит?

Прошло пять минут.

Наверняка Аидиу ужасно больно, и боль вот-вот станет непереносимой, а вскоре после этого мои лекарства ей уже не помогут. Ну что ж, пора пустить в ход огрские чары. Если бы я и правда была огром по рождению, мне открыли бы дверь к концу первой фразы.

– Убииг, я никого не трону. – Я старалась говорить поласковее, но получалось все равно сипло. – Я добрая, как… – (Как кто?) – Как хороший человек. – Тут я потеряла терпение: – Сам посуди, если бы я была обычным огром, я уже давно тебя уговорила бы!

Ничего не произошло. Я рассвирепела. Вот тупицы!

До дверной ручки я достать не могла: она и сейчас была приделана слишком высоко для меня. И я не нашла, на что встать, чтобы дотянуться до нее. Тут у меня от сочувствия к Аидиу тоже заболела нога, и ярость немного утихла. Я отошла от двери и опустила корзинку на землю.

– Убииг! Аидиу! Я ухожу, а корзинку оставляю вам. – И я рассказала им, что у меня там и как применять лекарства. – Ничего не жалейте, кроме пурпурины. Вам хватит нескольких капель. Остальное, пожалуйста, верните. Аидиу, не вставай! Убииг, не разрешай ей вставать, пока боль совсем не пройдет. Рану хорошенько смазывайте, чтобы мазь везде попала. – Ну вот, я уже повторяюсь. – Еще полчаса провозитесь, и ей уже ничего не поможет. Все, я пошла.

Заплатят на той неделе. Великанам можно доверять.

Убииг, прошу тебя, наберись храбрости и выйди за корзинкой. Аидиу, пожалуйста, разреши сыну выйти, дай ему спасти тебя. И пусть у вас все будет хорошо.

Глава третья

Открытия:

• Руки у огров проворны, как молнии.

• Белки тоже проворны, но не как молнии.

• Прокусить мех клыками – проще простого.

По дороге к предместьям Дженна я съела трех белок. Мы с мамой много раз ужинали беличьим рагу. Сырая бельчатина приятнее жуется. Если я ею отравилась, скоро пойму.

Сентябрьский день клонился к вечеру. На Графской дороге – самой широкой и оживленной улице Дженна – я услышала «вшшуххх». Мимо уха пролетела стрела. Опять «вшшуххх». Бац!

В правую руку, над самым локтем, вонзилась стрела.

Эти пустоголовые твари стреляют в меня! Из домов так и хлынули люди, собралась целая толпа.

Я метнулась в Мелочный проулок и бросилась наутек между заборами за домами.

• Сердце у огра бьется на три такта. Когда сердцебиение учащается, стук такой, будто танцует трехногая табуретка.

В проулке пока никого не было. Я остановилась и огляделась. Из домов на меня тоже не смотрели, – видимо, все торчали у окон, выходивших на главную улицу, и глазели, не покажется ли огр.

Больно мне не было, но я выдернула стрелу, уповая на то, что наконечник не отравлен. На рукаве проступило пятно крови – красной, как у людей. Интересно, у настоящих огров кровь тоже красная?

– Сюда! – крикнул кто-то.

Я перепрыгнула через забор и шлепнулась на поленницу – она рухнула, на меня посыпались колотые дрова. Одно полено угодило мне прямо в голову сбоку, но не оглушило. Я тихонько лежала и боялась, что ухо взорвется.

Толпа протопала мимо. К счастью, они подняли такой шум, что заглушили грохот поленницы, которую я свалила.

Сердце постепенно успокоилось. В руке дергало, ушибы от поленьев ныли, голова трещала.

Интересно, отважился ли Убииг забрать мою корзинку. Время текло и текло.

Когда Аидиу улыбалась, щеки у нее становились круглые, будто дыньки. Одной дозы улыбки Аидиу мне хватало, чтобы хорошее настроение держалось месяц. Я невольно представляла себе, как ей плохо сейчас, если Убииг побоялся взять мою корзинку. И снова страшно разозлилась на обоих.

Мы с мамой никогда не чурались тяжелой работы. Я была целительница, а мама – мастерица на все руки: могла и письмо написать, и помочь с расчетами тем, кто был не в ладах с математикой (хотя тут она сильно уступала Чижику), и ходатайствовать по делам, когда беднякам требовалось постоять за себя перед властями. Заработков нам хватало, чтобы вести скромное хозяйство и держать двоих слуг, но поодиночке мы умерли бы от голода. Впрочем, при моем теперешнем аппетите мы все равно умрем от голода.