Зачарованная Эви

Чижик взял меня за руку, чтобы провести несколько шагов слева от себя. Теперь надо подать ему обе руки, чтобы перейти направо. Затем снова разойтись лицом друг к другу для третьего поклона и реверанса – не слишком утомительные упражнения, но мы оба запыхались. Я встала рядом с ним. Он взял меня за правую руку. Три шага в сторону.

Держаться за руки без передышки, двигаться вперед и назад бок о бок – нет, это невыносимо. Я высвободила руку и плюхнулась на стул.

Видно было, что и у Чижика вздымается грудь.

– Ты опять чувствуешь, что упадешь в обморок?

Он опустился на табурет.

– Нет, все хорошо.

– Не нужно больше уксуса с перцем?

Он улыбнулся.

Я старалась дышать помедленнее, чтобы успокоиться.

– В тепле тебе станет лучше.

Мне хотелось, чтобы он пересел поближе к огню. А то он был слишком близко.

Он остался сидеть.

Пришлось мне самой подойти к окну, которое выходило на сад за домом. Только тогда дыхание и сердцебиение наконец унялись.

– Эви-и…

– Что, Чижик? – обернулась я.

– До того как мы встретились на той усадьбе, я проехал через поле, где пасся единорог. И…

Сердце у меня снова заколотилось.

– Ты раздобыл волос из хвоста?

– Нет.

Эх.

– Я хотел. Все думал, как ты будешь рада, если я тебе его подарю. – Он опустил взгляд и посмотрел на свои руки. – Я тогда еще не знал, жива ли ты и сможешь ли получить мой подарок.

Мой добрый друг!

– Я погнался за ним. Он побежал. Стоило мне приблизиться, как он прибавлял ходу. А когда я отставал, он тоже замедлялся. Дразнил мою лошадку. Они ржали друг на друга. Потом, через час, единорог умчался прочь, так что у меня остались только мечты.

– Не мечта, а мечты?

Он посмотрел мне в глаза:

– Во-первых, я мечтал заполучить волосок, чтобы подарить тебе. А еще… Единорог был красивый. Даже не ожидаешь, что он такой маленький – меньше моей лошадки. Эви… – Он будто не мог подобрать слова. – Он… Жалко, что ты его не видела. Если бы единороги танцевали менуэт, гавот или еще какие-нибудь наши танцы, это было бы словно ожившая музыка. Я мечтал, чтобы он не убегал. Мечтал, чтобы и ты была рядом и видела его. Такие вот мечты.

– А мне, наверное, захотелось бы его съесть.

Чижик прыснул, хотя я ничуть не шутила.

– До того как… – Он попытался договорить, но потом понял, что все равно ничего не выйдет. – Ты залюбовалась бы им, но еще обязательно сказала бы: «Смотри, милый Чижик, этот единорог прямо пышет здоровьем: какой он резвый, какой сильный. Но если он заболеет… – Он тряхнул головой, изображая меня. – Какие у него могут быть болезни? Чем бы я их лечила?» – Он рассмеялся. – А потом перечислила бы длинный список трав.

– Мне стало бы интересно, вылечит ли единорога его собственный волос! – Я тоже засмеялась. – К этому времени единорог оказался бы уже далеко-далеко.

Никто не понимает и не ценит меня лучше Чижика. Как же я его люблю!

Голова у меня закружилась. Я и правда любила его. Не как раньше. А как сейчас. Желудок у меня был набит мясом, так что голод мучил меня меньше обычного. В голове было ясно. Я любила Чижика.

«И он, – подумала я, – тоже, наверное, еще любит меня». Иначе почему его так взбудоражил наш менуэт? Почему он жалел, что меня не было рядом, когда он видел единорога?

Почему он не сделал мне предложения еще раз?

Зачем ухаживает за другой?

Глава тридцать третья

Вернулась леди Элеонора, на сей раз одна, – уговаривать меня вернуться на бал.

– От вас зависит, удастся ли сегодняшний вечер. Все наперебой просятся потанцевать с почетной гостьей.

Я пошла – и несколько часов напролет отплясывала с самыми разными кавалерами, в том числе со сквайром Джеррольдом, которого к этому времени, правда, уже не могла отличить от прочих. Мои руки-изменщицы – отмытые и в перчатках – насылали на меня мурашки при каждом прикосновении. Аппетит разыгрался снова.

После каждого танца я двигалась в сторону библиотеки, где была еда, но всякий раз меня перехватывал очередной кавалер. Я могла бы сказать, что мне надо поесть. Это всем понравилось бы. Кто-нибудь пошел бы за мной поглазеть. И я продолжала танцевать от ярости и стыда.

Наконец почти все гости разошлись. Оставшихся избранных пригласили к столу.

* * *

Леди Элеонора – наверняка из самых добрых побуждений – усадила меня между Чижиком слева и сквайром Джеррольдом справа. Я пододвинула стул поближе к сквайру, мечтая, чтобы Чижик оказался по ту сторону стола, а лучше – где-нибудь за много миль отсюда. От его близости меня так и тянуло подскочить до потолка.

Изящная подруга Чижика сидела через стол, немного дальше нас от леди Элеоноры. Сквайр Джеррольд первым долгом осведомился, понравился ли мне вечер, получил учтивый ответ и погрузился в беседу с госпожой Дарией, которая сидела по правую руку от него. Я отметила, как размеренно она ведет разговор, как точно и осмотрительно подбирает слова. Считать, будто он мог бы полюбить меня, было с моей стороны чистым безумием.