Зачарованная кровь

– Плохо даже не то, что ты считаешь это нормальным, а что не даёшь себе помочь. – Он откупоривает пробку, и до носа добирается ненавязчивый, сладковато-цитрусовый запах, от которого тут же приглушается стук в ноющих висках, зато щекочет в горле. – Это обычное масло нероли, практически ничего магического. Снимает усталость, разогревает и расслабляет, вот и всё, правда. Ляжешь спать и проснёшься отдохнувшей, – каждое вкрадчивое слово пропитано соблазном.

– Ладно, – обречённо киваю я, подчинившись не самой благоразумной части сознания. Не признаваться же, что мне просто не хочется уходить в свою пустующую холодную комнату. – И что с этим делать?

– Тебе – ничего, просто оголить спину и лечь на живот. Масло втирают в кожу, тебе понравится, – с азартом подскочив с кровати, командует Анвар, и пусть звучит это как услуга для меня, вдоль позвонков несутся мурашки от его властных ноток.

– Я не… мы так не договаривались. – С усилием отвожу от сокола на его груди взгляд, который тут же ненормально срывается к линии пресса и серебряной пряжке ремня. Интересно, какая эта тёмная кожа на ощупь?

– Знаешь, судя по сплетням, какие ты сама о себе распускаешь, это не должно быть проблемой. Так и быть, отвернусь, – закатив глаза, Анвар впрямь поворачивается спиной, и в лёгком потрескивании свечей до моих ушей долетает отголосок шёпота, почти неразличимый: – Но только в этот раз.

Болотные духи. Как я умудрилась загнать себя в такую неловкость? Но мяться перед ним и вновь показывать слабость точно не собираюсь: я едва отвоевала мечом и ножом хоть толику уважения, и терять его нельзя. Тем более раз он уже понял сам, что в историях о любовных похождениях принцессы одна ложь. Упрямо поджав губы, развязываю пояс негнущимися пальцами и скидываю халат с плеч, задержав его на бёдрах. Сбросив тапки, ложусь, как было велено, вытягивая руки вдоль тела, но плотно обмотав ягодицы тканью. Ладно, это почти что невинно.

Я определённо не должна этого делать. Пару раз сжимаю и разжимаю кулаки, а затем поворачиваю голову набок и замираю в неподвижное изваяние.

– Видишь, ничего сложного, – повернувшись, Анвар ни единой октавой в голосе не выдаёт своей реакции. – Ты же знаешь, что не холодная для меня и что я, правда, могу сделать твою жизнь чуть менее невыносимой.

Внутри всё превращается в трясущееся желе, когда он забирается на кровать и встаёт на колени сбоку от меня. Аккуратно, с неуловимым трепетом, убирает со спины в сторону разметавшиеся волосы. Его пальцы при этом проводят по лопаткам, и я нервно дёргаюсь от их завораживающего тепла, стремящегося забраться в центр груди.

– Вот про это ты ничего не пояснил, – в надежде отвлечься разговором, шепчу я. – Магия, поддерживающая во мне жизнь, отзывается на твою – но как это работает без твоих… средств? С тем же ужином… Или так друг на друга влияют все маги?

– Это делаешь ты сама. Сложно объяснить, тем более что с таким я никогда не сталкивался. Но попробую, – мягкий умиротворяющий голос Анвара ласкает слух, понемногу выталкивая из тела стучащее в нём беспокойство. Вдоль спины льётся тонкой дорожкой согретое его рукой масло, и воздух наполняется чарующим ароматом цветущих апельсиновых садов. Приятно. – Маг живёт в полной гармонии с природой, слушает её, дышит ею, и она даёт ему силы. Убийство – преступление против природы, насилие над самой нашей сутью, но ещё хуже обратная сторона магии. Попытка повернуть всё вспять, некромантия. Однако люди любят считать себя богами, и мертвецов оживлять пытались не раз, но душу из безвременья не вернуть. Получались одни лишь ходячие трупы без разума и воли, гниющие оболочки. А твоя мать… создала нечто невозможное, договорилась с самими духами, не иначе. Скорее всего, она чувствовала, что младенец в её утробе мёртв – к слову, если твоя кровь не лжёт, причиной смерти стал яд.

– Яд?! – ахнув, я рвусь приподняться, но покровительственно лёгшие на спину широкие ладони надёжно удерживают на месте. И я безропотно им подчиняюсь, хотя впервые узнаю хоть что-то о событиях двадцатилетней давности.

– Лежи. Да, тебя отравили – отравой определённо магического толка, раз умертвили ребёнка, но не мать.

Руки Анвара успокаивающе поглаживают плечи, по капле нежно втирая в кожу масло, и бархатное тепло перехватывает дыхание. Прикрываю глаза, понемногу уплывая в затапливающее ощущение неги и покоя, которое уничтожает волнение и боль в мышцах.

– Как это объясняет…