Зачарованная кровь

Это моя спальня – и уже совершенно чужая. Знаю, что Маиса старалась изо всех сил, стараясь создать подобие уюта: разведён огонь в камине, расставлены на столе вазы с фруктами и кувшины с вином и водой. Но от царящего здесь навязчивого аромата роз не спастись, и я без раздумий иду к балкону, чтобы проветрить от духоты. Распахиваю его срывающимися холодными руками. Изо всех сил не смотрю на постель и на приглашающе открытую дверь в помывочную, откуда клубится лёгкий пар горячей ванны. Ну, уж нет. Я не обязана. И совершенно точно не буду сейчас покорно раздеваться, ложится на эти алые простыни поверх пошло раскиданных розовых лепестков и ждать. Затем, в общем-то, невесту и отпускают с пира чуть раньше – подготовиться. Вся моя подготовка заканчивается тем, что я сдёргиваю вместе с пучками волос тяжёлые заколки, распуская пряди, скидываю в дальний угол туфли с уставших ног и встаю у камина, зябко обнимая себя за плечи и смотря на огонь. Воздушная тафта платья грозит загореться от такой близости к пламени, и какая-то часть меня на это надеется – моментально избавлюсь ото всех сомнений. Стану спичкой. Исчезну.

Царапины на ладонях не положено заматывать, но к ночи они подсыхают корочкой и совершенно не беспокоят. Беспокоит иное: получится ли у меня отстоять свои границы? Да, после этого бесконечного дня чувствую, что и впрямь могу исполнить свою клятву – принять Анвара, доверять ему. Но я не обещала любить и тем более делить с ним ложе прямо сейчас, практически ничего о нём не зная. Может быть, когда-нибудь я буду готова. А пока ничего не мешает спать в разных комнатах и нанять немых стражников, чтобы не ползли никакие слухи. Именно так и надлежит поступить.

Дверь в спальню не закрыта – какой в этом смысл, если в башню никто не зайдёт, кроме колдуна, которого не остановят стены? И всё равно вздрагиваю, едва с лестницы доносятся тихие, скользящие шаги. Будто ползёт к забитому в норке мышонку змея, раскрывшая хищную пасть. Ассоциация столь ярко встаёт перед глазами, что почти вижу эти силуэты в играющем пламени.

– Твоя фрейлина очень милая. Так постаралась для хозяйки, – негромко раздаётся за спиной, и будничный тон Анвара слегка ослабляет давление самих стен, пресс обстоятельств. – Всегда был уверен: если хочешь узнать, каков человек, спроси у тех, кто от него зависит или подчиняется. Маиса всей душой хотела, чтобы тебе понравилось. Значит, ты к ней добра.

– А ты дружен с Миджаем, – почти позволив себе улыбнуться, отзываюсь я, не повернув головы. Но чувствую кожей тяжёлый взгляд на открытых плечах и моментально покрываюсь мурашками. – Мы с тобой очень неправильные аристократы. Ломаем устои, плюём на традиции, подменяем свадебные лепёшки и готовимся сместить с трона короля. Надеюсь, ты не против нарушить ещё одну… часть устаревших канонов?

Замираю в ожидании реакции, от напряжения сводя вместе лопатки. Внутри всё трясётся, как яблочное желе с праздничного стола. Ужас в том, что с той самой ночи в комнате Анвара я словно распилена ржавой ножовкой на две половины, одна из которых кричит разумные аргументы и боится каждого неумолимого шага, который уже слышен позади. А другая трепещет в ожидании касаний, приносящих такое нужное, упоительное тепло, несравнимое с тем, что исходит от камина.

– Виола, я поклялся тебя защищать, – вдруг предельно серьёзно говорит Анвар, и его ладони покровительственно ложатся на мои плечи. Я выдыхаю, прикрыв веки от удовольствия, покалыванием обжёгшего кожу. – Если ты всерьёз думаешь, что я сделаю тебе больно, что ради желания консумировать брак сейчас возьму и сломаю всё, что между нами может когда-нибудь быть хорошего… То лучше мне и впрямь уйти, чтобы защитить тебя от этих страхов. Но если ты мне веришь хотя бы немного, если позволишь себе признать, что отзываешься на меня не только из-за магии, то я останусь.

Его пальцы осторожно проскальзывают под цепочку ожерелья, едва слышным щелчком расправляются с застёжкой. Тяжёлый рубин наконец-то перестаёт давить на грудь и отбрасывается Анваром на каминную полку, как обишковая побрякушка. Резкий стук хорошо трезвит. Я медленно осознаю сказанное и даже не сразу понимаю, что мне дают выбор – тот самый, с которым успешно распрощалась, когда согласилась на брак. Как же сильно благодарна за него сейчас: что мне не нужно ничего доказывать, ведь мои границы остались при мне, и я могу ими воспользоваться.

Но хочу ли?

– Уйти или остаться? – шёпот в сгиб шеи, так близко, что дыхание перехватывает запах еловой смолы: пряный, терпкий мужской аромат. Теряюсь в рваных мыслях, чувствах, в себе самой и в порхающих касаниях к плечам, невесомых поглаживаниях. Ладони, которые теперь я буду узнавать не глядя – с поперечными царапинами, нашими общими шрамами. И их уже не снять, как заколку с волос. Узы Сантарры невидимы, но нерушимы. Так какой смысл им сопротивляться и отрицать.