Зачарованный терем

Все встали и, не чокаясь, молча, выпили. Сели. Подперев головушки руками, задумались каждая о своём. Кто-то всхлипнул, потом ещё. И вот уже дружно хлюпаем и швыркаем носами, отпустив себя, разрыдались. С причётами, в голос. Вдруг в наш дружный хор рыданий и причётов ворвался раскатистый смех Ольха. Я вздрогнула. Похоже, остальные тоже. Замерли на долю минуты и… раскатились смехом, завершив его хоровым «У-уф-ф-ф!». Ольх налил нам ещё по чарке. Выпили. Лада запела:

— Кто ходит в гости по утрам,
Тот поступает мудро.
Известно всем, тарам-парам,
На то оно и утро!
На то оно и утро!
Мы подхватили:
Скучна вечерняя пора,
Хозяева зевают.

На этой строчке у меня перед глазами возникла заспанная фигура Селиверста.

Но если гость пришёл с утра,
Такого не бывает!
Такого не бывает!
Да, если гость пришёл с утра,
Ему спешить не надо.
Кричат хозяева: "Ура!",
Они ужасно рады!
Они ужасно рады!

Встретили очень вежливо, с поклоном, с радостью.

Недаром Сурий в гости к нам
Всегда приходит по утрам.
Тарам-парам, тарам-парам,
Ходите в гости по утрам!
Тарам-парам, тарам-парам,
Ходите в гости по утрам! —

Всё! — выкрикнули хором и взялись за ложки.

Когда управились с завтраком, Сима спросила:

— Чем займёмся? Вещи разбирать не надо, семена тоже.

— Вот именно! — взмахнув рукой, воскликнула Лина. — Спешить некуда.

— А, давайте, попоём, — предложила Лада. — Освободим столовую, пройдём на башню и попоём.

Предложение принято единогласно — будем петь.

Поднялись на башню, устроились на диванчиках. Начали «а капелла» «Под окном черёмуха колышется».

— Под окном черёмуха колышется,
Распуская лепестки свои,
За рекой знакомый голос слышится
Да поют всю ночку соловьи. —

Пропела Лада, и мы подхватили повтор.За рекой знакомый голос слышится
Да поют всю ночку соловьи.

Так и пели — Лада вела песню, а мы подхватывали повтор.

Ой, ты, песня, песня соловьиная,
До чего ж ты за душу берёшь.
К любви ведёт дорожка длинная —
Чуть отстанешь — больше не найдёшь.
К любви ведёт дорожка длинная —
Чуть отстанешь — больше не найдёшь.

Начали собираться зрители.

А дойдёшь — от счастья не надышишься,
От хорошей и большой любви.
Пусть всегда черёмуха колышется,
Да поют всю ночку соловьи.
Пусть всегда черёмуха колышется,
Да поют всю ночку соловьи.

Раздались аплодисменты. Спасибо, друзья! Мы вам с удовольствием споём. И не обессудьте, если не все тексты будут понятны.

Вспомнились песни из мультфильмов, романсы, лирические и плясовые. Напелись, спустились с башни и отправились в Храм.

Вернувшись из Храма, собрались в библиотеке.

Кажется, что здесь уже и найти ни чего нового не возможно, ан, нет. Рина откуда-то вывернула большую кожаную папку с золотыми застёжками. Ого! Папка заняла полстола!

— Рин, что в ней? — поинтересовалась я.

— Девочки, тут рисунки на пергаменте. Вы только посмотрите! — привлекла всеобщее внимание Рина. — Это кто? Ольх, это Единороги? Почему с крыльями?

— С крыльями?! — удивился Ольх. — Ну-ка, ну-ка!

Ольх осторожно начал перебирать листы пергамента с изображением крылатых Единорогов в разных ракурсах, позах. На некоторых листах изображены Единороги, сражающиеся со Змеями и странными монстрами — гибридами одновременно зверя, птицы и пресмыкающегося.

— «Елисей», — позвала я мысленно мужа. — «Если можешь, пройди к нам в библиотеку. У нас открытие».

— «Анют, это у вас выходной, а у меня занятия. Что вы там опять открыли?».

— «А вот, не скажу», — решила я немного повредничать. — «Управишься с делами, придёшь домой и всё увидишь. Прихвати с собой Миримиэля. Его это тоже касается».

— Ольх, сколько здесь листов? — спросила у брата.

— Навскидку — листов тридцать.

— Знаете что, давайте развешаем их на стенах в концертном зале, группами по темам, — предложила Майя.

Решили сначала все рисунки перебрать, разложив по темам изображений.