Зачем быть счастливой, если можно быть нормальной?

Я неглупая женщина, у меня масса связей и возможностей, но судебная тяжба меня доконала. Я не понимала, что такое "копия выписки из Реестра усыновленных детей" и понадобилось четыре электронных письма, чтобы это выяснить. Я не знала, что означает "обезличенная копия", но кто, интересно, их нормальных людей мог бы это знать? (неужели нельзя было написать проще – "отредактированный вариант?"), а еще я задавалась вопросом: как настолько холодное и официальное письмо будет воспринято людьми, которые с болью и нервами пытаются отыскать свидетельства своей прежней жизни.

С точки зрения суда записи об усыновлении являются не более, чем одним из архивов, в которых содержится информация, влекущая наступление правовых последствий. Сведения изложены мертвым и отстраненным языком закона, доступ к ним осуществляется по протоколу, которому очень трудно следовать. И это не повод нанимать хорошего адвоката; это хороший повод сделать весь процесс более простым и менее бездушным.

Я хотела все бросить. Я совсем не была уверена, что так уж хотела все это начинать.

И это мне еще повезло, потому что я влюбилась в Сьюзи Орбах. У нас все только начиналось, но она хотела дать мне почувствовать, что я в безопасности и с той, кто окажет мне поддержку, а проще говоря – будет на моей стороне. "Мы заодно, – сказала она, – а это означает, что у тебя есть все права". И рассмеялась, открыто и громко, так как умеет смеяться только она.

Я познакомилась с Сьюзи через некоторое время после того, как у меня не получилось взять у нее интервью о ее книге "Тела", в которой рассматривалось, какое влияние оказывают реклама и порнография на женские тела и самооценку.

У меня тогда умер отец, и мне пришлось на время отложить работу. В итоге я написала Сьюзи – просто чтобы сказать, насколько сильно мне понравилась ее книга – да и все ее книги. Я прочла "Полнота как вопрос феминизма", когда мне было девятнадцать. А читая ее "Невозможность секса", я обдумывала затею попробовать написать своего рода ответ и – в самом широком смысле – назвать его "Возможность любви".

Меня всегда интересовала любовь.

Сьюзи пригласила меня на ужин. Она рассталась со своим мужем около двух лет назад, после брака, длившегося тридцать четыре года. Я была одна с тех пор, как мы порвали с Деборой, и мне снова начинало нравиться мое одиночество. Но большие события всегда случаются внезапно. Мы провели вместе очень хороший вечер: еда, беседа, солнце, садящееся в ветви букового дерева позади нее. Я подумала: "Она выглядит печальной". И задумалась: а что, если и я тоже?

Следующие несколько недель мы ухаживали друг за дружкой с помощью букв и пикселей – соблазнение через электронную почту, которое не могло происходить на самом деле, как я думала, потому что Сьюзи была гетеросексуальной, а я давно бросила просветительскую работу среди гетеросексуальных женщин. Но что-то происходило, и я понятия не имела, что со всем этим делать.

Я завтракала с подругой, писательницей Али Смит. Она сказала: "Просто поцелуй ее".

Сьюзи поехала к дочери в Нью-Йорк, чтобы поговорить. Ланна сказала: "Просто поцелуй ее, мамочка".

Мы так и сделали.

С ней я ощущала такое доверие, что поняла – я смогу продолжать свои поиски. Когда ребенка усыновляют, это происходит только с ним, с ним одним. Дитя понимает, что от него отказались – я в этом уверена. Именно поэтому путешествие к истокам нельзя совершать в одиночку. Ужасы и страхи возникают неожиданно и не поддаются контролю. Вам нужен кто-то, на кого можно опереться. Кто-то, кто поддержит вас. Именно это Сьюзи для меня и делала – день за днем. Мои друзья тоже не отставали. Помимо прочего, период моего безумия и розыски настоящих родителей научили меня обращаться за помощью, а не разыгрывать из себя Суперженщину.

Я поделилась своими страхами с Рут Ренделл, моей подругой. Она знала меня с тех пор, как мне исполнилось двадцать шесть – я тогда пыталась пробиться в жизни, и она разрешила мне пожить в принадлежавшем ей коттедже, чтобы я могла писать. В ее доме я написала "Страсть". Она была хорошей матерью – никогда меня не осуждала, спокойно поддерживала, давала выговориться, давала мне возможность просто жить.