Зачем идти в ЗАГС, если браки заключаются на небесах, или Гражданский брак: «за» и «против»

Доказать, конечно, ей и всем окружающим следует: не брак, счастливый или несчастливый, но все-таки брак, является мерой значимости человека.

И все же, все же…

Кто придумал, что счастлива может быть лишь замужняя?

А выясняется это к старости. «Попрыгунья-стрекоза» и зима, катящая в глаза, — не выдумки. Женский век короток, если иметь в виду век плодотворный в прямом смысле этого слова.

Огромное количество женщин спохватываются тогда, когда уже практически поздно и с мужем, и с детьми. Постоянный стресс карьеростроительства лишает их простых семейных радостей: вот уж верно — муж на час, гостевые свидания, краткие из-за того, что никто не хочет пойти на уступки.

С другой стороны — примеры вечно перед глазами! — жизнь с нелюбимым.

Уступая традиционным социальным стереотипам о том, что женщина «за 20» (а лучше раньше) должна быть замужем (противоположное расценивается якобы как недееспособность, отсутствие привлекательности, тайная ущербность), некоторые женщины начинают буквально метаться в поисках суженого и в конце концов отыскивают если не «идеального возлюбленного», а нечто приблизительно подходящее по общечеловеческим стандартам.

Не бьет — и ладно, пьет по праздникам — замечательно! Отдает зарплату — и вовсе хорошо. Такая приблизительность ранит порой куда больше одиночества: оно-то понятно чем заслужено.

Совершенно, с точки зрения выросших социальных стандартов и потребностей, невозможно понять русскую образованную вменяемую по всем статьям и параметрам женщину, влачащую жизнь не только без любви, но и без малейшей надежды на взаимность со стороны вечно пьяненького, грубого, разжиревшего мерзавца, относящегося к ней как к источнику доходов или спальной принадлежности.

И тем не менее статистика бессильна показать, как распространен в России сегодняшней этот подвид самого унизительного и позорного для человеческой личности брака — терпения, унижения и тайного стыда.

Никто не измерил в литрах и гекалитрах женских слез, пролитых от разочарования в личной судьбе, отправленной под колеса социальных стереотипов.

Должен быть муж — значит, пусть будет. Любой.

«ЧТОБ НЕ ПИЛ, НЕ КУРИЛ»

Брак не по любви губит не только женские, но и мужские, и детские судьбы. Природой и традицией внушается, что без этого нельзя, тогда как антитрадиция внушает, что женщине самостоятельной и перспективной положено быть одинокой. Как выбрать между Сциллой и Харибдой?

Ответ находится сразу: не стоит подчиняться неизбежности, глупо ломать себя ради будущего, которого может для изломанного человека не наступить вовсе.

Имеет смысл следовать своей природе и своему сердцу.

Муж под цвет обоев, жена ради общественного статуса — пошлость несусветная и… неистребимая.

Чисто русское выражение «чтобы, как у людей» подразумевает, по сути, одно: тот, кто оценивает себя подобным образом, в число людей еще не вошел. Он лишь подражает людям… воображаемым, конечно, сильным, свободным, быть которыми у него не хватает ни сил, ни стартовых возможностей.

В этом и проблема нашей свободы: она объявлена, но не завоевана нами. Пройдут долгие годы, прежде чем мы осознаем ее другом, а не врагом.

Только на свободе и зиждется проблема равноправия — полов, вер, рас и других отличительных признаков.

Равноправие в браке — из той же серии.

РАВНОПРАВНОЕ ПАРТНЕРСТВО: УТОПИЯ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?

ОТ АВТОРА

Я прожил в гражданском браке полгода. Вернее, не в гражданском, а скорее в гостевом.

Мы познакомились летом, в Сети. Встретились и оба ощутили то, что называется, наверно, прикосновением судьбы.

Пока было сравнительно тепло, пешком обошли почти все парки Москвы. Говорили тихо, подолгу стояли над водой. Целовались.

К осени выяснилось, что мы уже не одни.

Узнав об этом, танцевал в супермаркете между лотков с поздними дынями и тыквами.

Заявление подали через три дня, в Нагатинский ЗАГС (Чертановский был закрыт на ремонт). Подав, договорились почти на самый конец года, почему-то на день КГБ — чистая случайность.

Утро 20-го было туманным, серым, придавливающим.

15-метровый лимузин, который я ездил заказывать куда-то в Фили, застрял у старого магазина на горке. Мы с мамой вышли и, оскальзываясь, побрели по гололеду мимо белого панельного в десять подъездов дома. Я увидел монструозную машину почти на заднем дворе, мама с трудом уселась на маленькое сиденье, и мы потащились в Бутово.

Старокачаловская. Буйство машин, обочина.

Так и вспомню себя спустя годы, если доведется: без шапки, в расстегнутом пальто, перемахнул газонный заборчик. Ольга выходила навстречу в пальто, наброшенном на белое платье, навитые по-гречески волосы, букет в руках. Прическу делала с раннего утра, вид обалдевший.

Я подбежал, обнял и повел всех в машину.

До Нагатинского по субботним пробкам доехали нескоро. Варшавка стояла, а потолок лимузина лучился молниями и звездочками, то вспыхивал, то гас. Все шутили, и мне было уже не так больно, что не было в этой огромной машине отца. Он не дожил до момента всего семь лет, не увидел и внука, который родится следующим летом.