Зачем их звать обратно с небес?

– Не совсем так, – покачал головой Kартрайт. – Не могу опубликовать. Нетленный Центр мне не простит.

– Они не могут вас остановить.

– По закону – не могут. Но они начнут давить, и не только на меня – на служащих, на акционеров. А это – не шутки, должен вам сказать. Kогда бы мне удалось книгу напечатать и отправить в продажу – я был бы чист. Тогда – это грех Фроста. Он был обязан предотвратить, но не предотвратил. Ответственность бы не лежала на моих плечах, в чем бы меня упрекнули – так в том, что я не разбираюсь в литературе. Это бы я перенес. Но при таком раскладе…

Он сделал безнадежный жест.

– Я мог бы поискать других издателей, – предположил Гастингс.

– Kонечно, – согласился Картрайт.

– Вижу, вы считаете, что никто из них на книгу даже не взглянет.

– Kонечно. Новости уже разошлись, и все знают, что я собирался подкупить Фроста, но у меня ничего не вышло, а Фрост исчез. Каждый издатель в городе об этом наслышан. Шепотки, знаете, бегают…

– Значит, мне никогда ее не опубликовать?

– Боюсь, что так. Идите себе домой и живите спокойно, гордясь, что раскопали нечто такое, к чему никто и прикоснуться не может, что вы – единственный человек, который знает тайну. Можете быть довольны, что проницательны настолько, что обнаружили заговор, о существовании которого никто и не подозревал.

Гастингс еще сильней вытянул шею.

– В ваших словах насмешка, – насупился он. – Не уверен, что мне это по душе. Скажите, как вы действительно думаете? Какова ваша версия?

– Версия?

– Да. Что вы думаете о Нетленном Центре?

– Ну, – пожал плечами Картрайт, – что дурного в том, чтобы думать именно так, как они нам предлагают?

– Ничего. Удобная точка зрения, но – ложь.

– Большинство считает, что правда. Ходят, конечно, сплетни и всякие разговорчики, но это больше для развлечения. Какие теперь развлечения?! Вот люди и хватаются за все подряд. Вы только представьте, как люди проводили время двести лет назад – ночная жизнь, опера, театры, музыка, а еще спорт – футбол, бейсбол. И где все теперь? Что осталось? Платить за то, чтобы смотреть пьесу? Зачем? Можно сидеть дома и глазеть в телевизор. Платить, чтобы взглянуть, как гоняют мячик? Еще чего! Лучше на те же деньги прикупить акций Нетленного Центра. Платить безумную сумму, чтобы что-то особенное съесть? Сейчас идешь есть – и то не очень-то часто – и ешь, и никаких там фу-фу. Вот потому так хорошо расходятся книги. Книгу прочел, и ее может читать кто-то другой, а то еще и сам перечитаешь. А спектакль или игра – только на один раз. Потому все и сделались читателями и телезрителями. Куча удовольствий и почти что задаром. Дешевые развлечения, а как помогают убить время. Мы только и делаем, что убиваем время. Хватаемся за что угодно, лишь бы дотянуть, наконец, до холодильника. Отсюда слухи и сплетни. Люди научились высасывать удовольствие из чего угодно и до последней капельки.

– Вам бы самому книги писать, – посоветовал Гастингс.

– А то, – согласился Картрайт не без удовольствия. – Я бы мог. Ткнуть бы их всех мордой в грязь. Они бы слопали, да еще бы и спасибо сказали, а уж разговоров бы на месяцы хватило.

– Значит, вы думаете, что моя книга…

– В нее многие поверили бы, – ободрил его Картрайт. – Все насквозь документировано и все такое. Впечатляющий вздор. Уж и не знаю, как вы этого добились.

– Вы мне все еще не верите, – пригорюнился автор. – Думаете, что все это я сфабриковал.

– Ну уж нет, – открестился Картрайт. – Этого я не говорил. – Он грустно взглянул в окно. – Плохо, – вздохнул он. – Миллиард уплывает. Не шучу, дружище. Вы бы сделали миллиард.

22.

Спрятавшись за грудой ящиков, сваленных в переулке, Фрост поджидал, когда из задней двери захудалого ресторанчика выйдет человек, чтобы выкинуть отбросы в мусорные баки, стоящие вдоль стены.

Тот наконец появился, в руках у него была корзина и сверток. Сверток он положил на тротуар, снял с бака крышку и опорожнил корзину. Затем поднял сверток и приладил к ручке бака. Минуту он постоял, глядя по сторонам, – его белая куртка тускло светилась в слабом свете, – потом взял корзину и вернулся в ресторан.

Фрост вскочил, торопливо подбежал к баку и схватил сверток. Сунув его под мышку, он дошел до угла, переждал, пока мимо пройдут какие-то люди, и, перебежав через дорогу, нырнул в следующий переулок.

Изрядно пропетляв по узким улочкам, он оказался позади небольшого полуразвалившегося строения – наверное, его хотели снести и уже начали работу, да раздумали. Здание было осевшее, неуютное, впрочем, оно не слишком отличалось от соседних домов.

Каменная лестница с проржавевшими изогнутыми перилами вела в подвал.

Шмыгнув в дом, Фрост скатился по лестнице.

Дальше была дверь, висящая на одной ржавой петле. Толкнув ее, Фрост попал в подвал и прикрыл дверь.

Он был дома. Это место он нашел дней десять назад, после того, как перепробовал несколько других укрытий, те были гораздо хуже. Здесь же – прохладно и сухо, и не слишком донимали крысы. Место казалось надежно забытым и потому безопасным. Никто сюда даже близко не подходил.

– Привет, – сказал вдруг кто-то из темноты.