Зачем мы плаваем

Между тем пловцы по эту сторону тюремных стен испытывали воды вокруг Алькатраса по крайней мере с 1920-х годов. До превращения в федеральную тюрьму Алькатрас использовался военными как укрепление и как следственный изолятор (в начале Гражданской войны в Америке здесь содержались военнопленные конфедератов). В 1933 году, за год до открытия Алькатраса как федерального пенитенциарного учреждения, семнадцатилетняя Энэстейша Скотт (не имеющая родственных уз с заключенным Джоном Полом), отец которой был сержантом, размещенным на острове, доплыла до Алькатраса от Сан-Франциско за сорок три минуты в сопровождении гребной лодки[66]. Она стала первой женщиной, официально совершившей этот заплыв. Вскоре ее примеру последовали еще две пловчихи из Сан-Франциско, Дорис Маклауд и Глория Шильяно, в качестве протеста против решения превратить остров в федеральную тюрьму. Маклауд совершила заплыв туда и обратно за два часа. Все три женщины были блестящими пловчихами, прекрасно знающими здешние приливы. Принципиально важным для их успеха, конечно, было и то, что им не нужно было бежать под покровом темноты или выживать на тюремном рационе почти или совершенно без физических упражнений.

Для нашего заплыва от Скалы мы с моим другом Стивом тренировались в водах вокруг Аквапарка, конечной точке большинства алькатрасских заплывов. Отсюда можно отправиться в открытый залив и ощутить силу течений. Когда мы поплыли туда в первый раз, я испытала тошнотворный дискомфорт – он начался с тяжести в груди и неподдельной тревоги, подобной которой я не чувствовала за все годы занятий плаванием. Мне было трудно дышать. Я не знала, что тому причиной: холод, оказавшийся неожиданно жестоким, или гидрокостюм, неожиданно сковывающий движения. Стив широко улыбался мне, когда мы сделали передышку, чтобы проверить, как дела идут друг у друга. «Расслабься, – сказал он, увидев мое лицо. – И дыши».

В утро самого заплыва я попыталась подготовиться к холоду и была уже знакома с тем, как течения в проливе с пугающей скоростью тащат тебя в открытый океан вместе с отливом. Я знала, что контейнеровозы кажутся очень далекими, но подойдут к тебе за считаные секунды. Нашей лодкой управлял Гэри Эмич – легенда плавания на открытой воде, который впоследствии побьет мировой рекорд своим тысячным заплывом из Алькатраса в Сан-Франциско. Я приготовила себя к тому, чтобы последовать совету Стива: расслабиться и дышать.

В тот день мы плыли вшестером. Температура воды была ниже 14 ℃, на поверхности рябь от легкого ветра. Мы прибыли в Алькатрас до девяти утра и бросились в приливную волну. Студеная вода укусила так сильно, что у меня перехватило дыхание. Мы перегруппировались, чтобы напоследок помахать нашей лодке и ее водителю. На фотографиях, сделанных тем утром, я улыбаюсь. Кажется, что мне теплее, чем было, солнце отблескивает серебром на моих зеркальных очках. Мы развернулись в сторону города и поплыли.

Рассекая воду, я поймала ритм, и внезапно процесс перестал ощущаться как борьба. В нем была легкость, успокаивающая размеренность – в каждом цикле вдоха, гребка, толчка, вдоха. Мы были к этому готовы. Тугой обод, сдавивший мою грудь при входе в воду, ослаб, и я стала встречать периодически накатывающие волны с гордой уверенностью, а не с тревогой, пронзая каждый пенный гребень энергичным и тщательно рассчитанным по времени лягушачьим толчком ног.

За исключением попадающихся временами на пути хитросплетений морских водорослей, нам удалось избежать всех нежелательных или опасных встреч с морской живностью. (К сожалению, в последнее время здесь стали проблемой укусы морских львов.) Непривычный «выпуклый» ракурс моста Золотые Ворота и Алькатраса напоминал о клубе для избранных, в члены которого мы пытались попасть. Сорок пять минут пролетели быстро, и мы вдруг оказались в Аквапарке. Эмич объявил, что это идеальное время.

6 Морская вода в наших венах

Входите в океан каждый день, и ваше тело подстроится под настроения, ритмы, температуру этой среды. При 12 ℃ у вас начнется холодовая мигрень, или «заморозка мозга», как при поедании мороженого. При 10 ℃ начнет ломить запястья. В любой день Ким и ее собратья по клубам Dolphin и South End могут определить температуру воды с точностью до градуса просто по своим ощущениям. «Сколько, по-твоему, было сегодня? Пятнадцать?» – громко спрашивает она меня однажды, когда мы находимся в воде. Когда я задаю вопрос, почему она так думает, она говорит: потому, что ощущения чудесные. «Да, я бы поставила на это крупную сумму. Шестнадцати градусов нет… Давай сплаваем и посмотрим, сколько на термометре». (Конечно, она права.)