Задача вторая: освободиться!

— Артур, мне даже не больно, меня накачали снадобьями, натёрли мазями, Тимея сказала, что пострадала по большей части только кожа. Надежда дала специальные мази, следа не останется, — мягко уговаривала его я.

— Покажи. Ты обещала делать то, что я прошу, — брови оборотня сошлись на переносице, красивое лицо стало суровым.

Как же я скучала!

— Артур, ты разозлишься. Не стоит. Со мной всё будет хорошо. Я же ведьма, — улыбнулась я.

— Либо ты выполняешь мои просьбы, либо я тебя забираю, — спокойно ответил он, и я поняла, что он не шутит.

Действительно заберёт. Будет школу штурмовать, если потребуется. Вздохнув, я обнажила грудь, позволяя ему увидеть и огромный синяк, и запёкшуюся корку на месте раны.

Его лицо изменилось почти мгновенно, выросли клыки, выступила щетина, заострились черты лица. Святые небеса, он же сейчас перекинется!

— Артур, любимый, посмотри на меня. Всё хорошо. Я тебя люблю. Никого никогда в жизни не любила, и тут хоп, и сразу оборотень. Повезло, как ведьме, — улыбнулась ему максимально нежно. — Со мной всё хорошо. Ты меня уже защитил. Артефактом. Насколько я поняла, это один из самых страшных ударов в их арсенале. Я справилась.

Он смотрел на меня молча, пронзительно и долго.

— Если ещё хоть раз…

— То я сама сбегу. Обещаю. Я осознала всю серьёзность ситуации. Я буду осторожна. Мне ещё детей рожать. Двоих оборотней. Правильно?

— Правильно, — его черты смягчились и стали более человеческими.

— Я должна уметь сдерживать свой дар. Ты прав, что жизни важнее, но у меня слишком сильный дар, чтобы от него отмахнуться. Эти правила тоже написаны кровью, Артур. Было бы глупо сбежать из школы, а потом саму себя сжечь, испугавшись таракана.

— Ты боишься тараканов?

— До одури. Намного сильнее, чем Блевота и всей его чокнутой компании. И заметь, это меня таракан ещё ни разу даже не укусил. А я читала, что они это могут делать. Вот где настоящая опасность, Волков. Если меня укусит таракан, я сойду с ума от омерзения и однозначно потеряю контроль над даром. И тогда даже ты можешь пострадать.

— Я живучий, — усмехнулся он.

— А я не хочу проверять границы этой живучести. Ты для меня слишком важен.

— Тебе нужны силы, ложись спать, — сказал он после короткой паузы. — Спокойной ночи, моя любимая ведьмочка.

— Спокойной ночи, мой любимый оборотень.

После нашего разговора я действительно завалилась в кровать и отрубилась. Силы были на исходе.

Глава 10 О затишье перед бурей

Следующие дни были эмоционально напряжёнными, но бедными на события. Мы с девочками держались вместе, но на нас больше никто не нападал. Завьялова издала школьный указ: любые драки с применением колдовства будут разбираться на школьном совете, а любой зачинщик будет исключён без права на компенсацию. То есть грязью друг друга поливать можно, а шарахать ворожбой — нет.

Это охладило самые горячие умы, и все вернулись к старым добрым устным оскорблениям. Но, откровенно сказать, к вопросу подходили хоть и с огоньком, но без должной креативности. Нет, серьёзно, хочешь человека по-настоящему задеть? Узнай его, пойми, что ему дорого. Высмей не те недостатки, которые видишь в нём ты, а те, которые он видит в себе. Но нет, ведьмаки в этом плане были просты, как топор без топорища. Они неизменно пытались задевать мои достоинства своими недостатками. Недостатками мозгов в первую очередь, конечно, но и о внешности не забывали. Любые оскорбления, сказанные ртом Арского, сразу же теряют остроту. Такими губами не в словесные дуэли лезть, а слизняков целовать. Ирман отмалчивался, Жиар с жадностью наблюдал за перепалками. Больше всех упражнялись в скудоумии Блевот, Ильяр и Гревор. Временами мне их даже жалко становилось, хотелось подсказать. Особенно Ильяру, у которого весь нормальный вокабуляр заменяли слова «это» и «того». Трудно, наверное, жить с таким большим самомнением и таким маленьким интеллектом. То-то их всё время перекашивает.

Рана на груди заживала хорошо, но через несколько дней начала чесаться так, что я чуть ли не на стену лезла. Даже подруги не остались равнодушными к моему чёсу. Тимея сварила мазь от зуда и намазала многострадальное место. Надо ли говорить, что я ходила за ней хвостом и требовала добавки? Нет, само средство не особо помогало, приносило облегчение только минут на пятнадцать. Но это лучше, чем ничего.

С Мадиной мы тоже стали общаться больше, особенно после её дня рождения, который мы отпраздновали со всем доступным нам размахом. Совершеннолетие, как-никак. Заканчивали занятия мы теперь около девяти и как минимум час проводили в комнате у меня или Саши. На третьем этаже было слишком много недругов, поэтому мы предпочитали четвёртый.

Дело с вязанием тоже продвигалось, но совсем не так быстро, как хотелось бы. Я в итоге предпочла спицам крючок и уже дважды распускала сделанное, недовольная результатом. Но третья попытка пока что удавалась.

Вязание умиротворяло мечущуюся душу, занимало руки и эмоции, но оставляло разум свободным, поэтому мы с девочками много говорили в такие моменты и стали по-настоящему близки.