Задачка на три корги

Синтия была раздавлена. Уже потеряв Дэниела, за остаток того года и весь следующий она отдалилась от остальных друзей. Хелен, разумеется, не стала рассказывать об этом медноволосому, потому что он пришел ради истории с записками, но она сразу поняла, что все началось тем летом: горе, потери и неизбежные изменения в характере Синтии. Даже будучи ее лучшей подругой, Хелен не могла не заметить, что она стала очень резкой и категоричной. Хелен знала, что всему виной боль, и поэтому легко ее прощала, но остальные, по‑видимому, не были так великодушны. Хелен понятия не имела, кто мог подбросить ей записки и изрезать всю ее красивую одежду, но предположение детектива о том, что это сделала сама Синтия, показалось ей оскорбительным и странным. Каким бы милым он ни был, его слова оставили горечь у нее в душе. Но чудесное письмо от королевы помогло унять боль от всей этой ситуации.

Хелен решила, что должна написать ответ. Не ответить было бы невежливо, учитывая невероятную доброту Ее Величества. Хелен встала, подошла к широкому сосновому комоду у дальней стены кухни и открыла центральный ящик. В нем она хранила множество сувениров, привезенных из совместных поездок с Синтией: в основном открытки из галерейных магазинов. На них были изображены чудесные картины, и она была уверена, что сможет найти какую‑нибудь подходящую.

О! Вот эта, просто идеально.

Хелен села за стол – кончик ручки на мгновение повис над белой стороной открытки – и принялась писать.

Глава 40

– Ну что, выдвигаемся?

На календаре была пятница, восемнадцатое ноября. Сэр Джеймс Эллингтон взял пальто, элегантно перекинутое через руку, и надел его. Майк Грин, стоявший вместе с ним в кабинете сэра Саймона, сделал то же самое. Сэр Саймон Холкрофт уже было собирался выключить компьютер, но его взгляд упал на уведомление, которое как раз в этот момент появилось на экране.

– Минутку. Вы идите, я догоню. Попробую найти Рози, она тоже уже заканчивает. Вы же не будете против, если она к нам присоединится?

Сэр Джеймс слегка колебался.

– Или будете?

– Да нет, – ответил он. – Чем больше народу, тем веселее. Просто если с нами будет женщина, мы не сможем пользоваться баром в “Рэге”[74]. Но в нашем распоряжении будут дамская гостиная и столовая.

– Я не собираюсь, – громко воскликнул Майк (для него праздник уже начался), – пить за чертовски фантастическую победу в женской гостиной! Вы с ума сошли?!

– В столовой тоже хорошо, – заверил его сэр Саймон, нажав на уведомление на экране. – Я много раз там был, у них отличное домашнее шампанское, правда, Джеймс?

– Да, я попросил поставить в лед пару бутылок. Скажи Рози, чтобы поторапливалась. Встретимся на выходе.

Сэр Саймон махнул рукой в знак благодарности.

– Дайте нам пару минут.

На электронную почту пришло письмо. Кто‑то из законодательного собрания Гонконга интересовался, что думает королева о праве на публичный протест. В половине десятого вечера в пятницу, когда любой, кто видел королеву больше тридцати секунд, знает, что она ни за что на свете не выскажет публично свое мнение, каким бы оно ни было, особенно если оно может привести к войне с Китаем. Но Босс просто обожает Гонконг. В понедельник надо будет написать что‑нибудь нейтральное, а пока хватит и отписки. Он как раз заканчивал ее печатать, когда раздался стук в дверь.

– Чем могу помочь?

Дверь приоткрылась, и на пороге появился грузный джентльмен с взъерошенными волосами, пьяный в доску, даже в две. Он был одет в смокинг, но галстук-бабочка перекосился, а экстравагантный камербанд в стиле эпохи джаза разболтался и сполз вниз.

– Не знаю, – сказал он, улыбнувшись приятной, очаровательной улыбкой. – Но надеюсь, все‑таки поможете. Вы не видели Рози Ошоди?

– Я как раз собирался ее искать, – ответил сэр Саймон. – Что ей передать?

– Ничего-ничего. Я… Эт-самое… Подожду.

– Боюсь, вам нельзя здесь находиться, – заметил сэр Саймон. – Это личный кабинет, и мы очень строго следим за безопасностью. Я удивлен, что вам удалось сюда попасть.

– У меня есть приглашение, – заплетающимся языком проговорил мужчина, безуспешно хлопая себя по карманам смокинга, – на вечеринку.

Сэр Саймон догадался, что это, должно быть, один из пенсионеров. У них сегодня своеобразная встреча выпускников – грандиозная предрождественская вечеринка для бывших сотрудников, организованная их обеденным клубом. Сэр Саймон и сам мог бы когда‑нибудь в него вступить, но, скорее всего, не станет. Обычно на таких мероприятиях присутствуют высшие чины, которые не дают празднику перерасти в буйство. У них есть и свой собственный, более эксклюзивный клуб, но его тщательно скрывают, чтобы остальные не чувствовали себя обделенными.

– Как бы там ни было, приглашение не распространяется на этот коридор, – сказал сэр Саймон. – Не волнуйтесь, я вас провожу.

Взъерошенный мужчина на мгновение отчаялся, но быстро взял себя в руки и принял предложение с улыбкой. Сэр Саймон воспользовался своим коронным строгим тоном, и пенсионер понял, что у него нет выбора.