Загадаю Тебя

На плите кипит чайник. Выключаю, беру прихватку и собираюсь отнести его в комнату, однако в эту же секунду в пространство кухни врывается запыхавшаяся и растрёпанная Семакина.

– Оль, там такооое! – пучеглазится она. – Иди скорей погляди, что с твоим именинником делают! – цепляет меня за локоть.

– Тише ты, кипяток! – едва успеваю вернуть чайник на место.

– Это всё Кэт, хренова-затейница. Что ни конкурс, то пошлятина! – тараторит она, когда заходим в комнату.

В зале галдёж. Из колонок льётся популярная песня с непристойным текстом. Никита стоит в центре гостиной. Вокруг него девчонки. Хихикают, щебечут и верещат. По очереди к нему подходят. Целуют в разные места, оставляя отпечатки красной губной помады.

– Повторяться нельзя, – поясняет правила игры Семакина.

– Понятно.

– А так слабо? – Кэт задирает его рубашку и опускается вниз, очевидно, намереваясь поцеловать Никиту в живот.

– Я, пожалуй, пойду, – отдаю Семакиной полотенце и направляюсь к выходу. Итак излишне задержалась.

– Оль… – именинник нагоняет меня в коридоре, у лестницы. – Ты куда?

– Домой.

– Не-не-не, подожди.

– Мне пора, – хочу уйти, но он останавливает.

– Оль, ну ты чё? Обиделась, что ли? – цепляет своей ладонью мою.

– Никит, – смотрю на следы губной помады и тошно становится. Хоть и понимаю, что развлечение, но… – Я пойду, ладно?

– Не дури, Миронова! Я так тебя ждал! – обнимает, привлекая к себе. – Согласился на эту игру только ради того, чтобы ты поревновала.

– Поревновала? Глупее ничего не придумал? – пытаюсь освободиться.

– Можем поговорить? Наверху. Наедине. Пожалуйста, Оль. Дай мне пять минут, – просит, сильнее сжимая в объятиях. – Оль…

– Ладно, пять минут, – сдаюсь я нехотя.

Поднимаемся по лестнице и заходим в его комнату. Она самая первая по порядку.

– Может, отмоешь всё это? – даю понять, что мне неприятно видеть напоминание о том, что чужие губы касались его лица и тела.

– Ща…

Исчезает за дверьми, очевидно, направившись в сторону ванной. Я же подхожу к окну и, сложив руки перед собой, наблюдаю за тем, как пушистыми хлопьями падает снег, укрывая белым одеялом всё вокруг.

Никиты нет довольно долго. Видать, не так уж просто смыть с кожи алую помаду.

К тому моменту, как он возвращается, успеваю и разозлиться, и остыть повторно.

– О чём ты хотел поговорить?

– О нас с тобой, о чём ещё, – садится на застеленную пледом кровать. – Иди сюда, Зай, – перехватывает пальцами запястье, вынуждая сесть к нему на колени. – Хочешь, я всех их выгоню? – кладёт мои руки себе на шею.

– Нет. Зачем? – пожимаю плечом.

– Побудем вдвоём. Ты и я, м? – утыкается носом в мою ключицу.

– Мне пора домой.

– Опять двадцать пять! – мгновенно раздражается. – Что за детский сад, Оль?! У меня, блин, день рождения!

– Ну так празднуй дальше, кто ж мешает? Вам же там весело.

– Я тебе уже сказал насчёт этого, – цедит сквозь зубы.

– Мне не по душе игры твоей Кэт.

– Это просто развлекалово! Чё такого? Объяснился же, хотел, чтобы ты поревновала меня к девчонкам!

– Дурак!

– Ты постоянно бортуешь меня. Целовать нельзя. Трогать тоже.

– При посторонних к чему это?

– Да ты и наедине ничего особо не позволяешь. Вечно сливаешься. Я не втыкаю, Оль, чё тебе не так. Я жду, жду, но не железный же, мать твою...

– Я понимаю.

– А, по-моему, ни фига, – отрицательно качает головой. – Сколько можно меня мариновать и динамить? Разве я не доказал, что мне можно доверять? Сказал же: намерения у меня серьёзные.

– Мы договаривались с тобой, что это случится, когда я буду готова.

– Такое ощущение, что ты никогда не будешь готова, Оль. Трясёшься над своей невинностью, ну до смешного. Посмотри, на наших ровесников. Все давно уже делают это.

– Я не все, – отвечаю обиженно.

Честно признаться, меня глубоко задевают его слова.

– Знаешь, в последнее время всё как-то не ладится, Никит… Между нами, – начинаю я осторожно.

– Что за намёки? Погоди-ка, Миронова, – отклоняется назад. – Ты чё, расстаться со мной решила? – смотрит на меня ошалело. Судя по всему, его возмущению нет предела.

– Давай потом продолжим этот разговор, тебя ждут гости, и мне не нравится твоё состояние, – встаю с его колен.

– Не, Миронова, так не прокатит, – тоже поднимается с постели. – Чё за кидалово? – дёргает меня за ворот блузки. – Ты совсем охренела, что ли?

Растерян. Разгневан. Удивлён.

– Не надо так со мной общаться, Никита!

– Значит так, – повышает на меня голос, напирая. – Сидишь тут и думаешь над своим поведением, пока я не закончу праздник и не вернусь. Поняла? – сжимает кулак сильнее, отчего тонкий материал натягивается, трещит и рвётся.

– Ты…

Моргнуть глазом не успеваю, как перед носом захлопывается дверь.

– Авдеев!

В замке проворачивается ключ.

– Эй, а ну немедленно открой! – стучу по шершавой поверхности кулаком. – Это что ещё за выходки? Авдеев! – тарабаню ладонями.

Музыка внизу становится на порядок громче.

Вот ведь идиот несчастный!

Сказать, что я в шоке – это ничего не сказать.

Дёргаю за ручку. Стучу. Кричу. Зову на помощь. Но меня попросту никто не слышит.

Проверяю карманы и разочарованно выдыхаю. Увы, мой телефон остался в куртке.