Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

— Что поделаешь, придется искать другие варианты. Северов не зря нам эти четыре фамилии сбросил — значит, на что-то рассчитывает. Ты их проработал?

— Да.

— И что?

— Хорошего мало.

— Неужели беспросветно?

— Сплошной зверинец! Один — каратель! Другой — белогвардейский недобиток! А третий…

— Хватит, Георгий, запугивать! — остановил его Абакумов. — Давай докладывай по существу.

Утехин открыл папку, вынул из нее справку и принялся читать:

— Босс Вильгельм, 1912 года рождения, оберштурмфюрер, уроженец города Риги, из прибалтийских немцев. В совершенстве владеет немецким и русским языками. До войны занимался журналистикой, был заподозрен в связях с гитлеровской разведкой, из-за оккупации Прибалтики дальнейшее наблюдение за ним было прекращено. Удалось установить, что до февраля сорок третьего проходил службу в СД, но за этот период наш архив дополнительными данными на него не располагает. В марте сего года поступил в распоряжение «Цеппелина» и был назначен в Псковскую разведшколу. По последней оперативной информации ведет контрразведывательную работу среди ее курсантов и преподавателей.

— Ничего не скажешь, действительно крепкий орешек, такого не просто будет расколоть, — сделал неутешительный вывод Абакумов и поторопил: — Давай дальше и побыстрее — у меня скоро доклад у товарища Сталина.

— Дуайт-Юрьев Николай Владимирович, — читал Утехин, — 1922 года рождения, уроженец города Либава Латвийской ССР. Из семьи белоэмигрантов. Мать немка, отец русский. В совершенстве владеет русским и немецким языками. Впервые в поле нашего зрения попал в 1940 году по подозрению в связях с германской разведкой, но избежал ареста из-за оккупации Прибалтики. В 1941–1942 годах в составе разведывательно-диверсионных групп неоднократно забрасывался в тыл частей Карельского и Волховского фронтов. В дальнейшем, согласно данным, полученным в ходе допросов захваченных вражеских агентов, до марта 1943 года исполнял обязанности инструктора-вербовщика в «Абверштелле Остланд», место дислокации — в городе Рига. В настоящее время, по достоверной оперативной информации, занимает должность инструктора-преподавателя в Псковской разведшколе «Цеппелина».

— Да, по такому мерзавцу виселица давно плачет! — с ожесточением произнес Абакумов и, пыхнув папиросой, спросил: — А что, лучше никого нет?

Утехин перевернул страницу и посетовал:

— Последние двое тоже не подарок — отъявленные негодяи, клейма негде ставить!

— Что поделаешь, Георгий Валентинович. Читай что есть!

Тот снова обратился к справке.

— Глазунов Борис Федорович, 1895 года рождения, уроженец Петербурга, русский, женат, имеет дочь. До революции окончил в Петрограде Павловское военное училище, служил у Корнилова, потом в армии Колчака в чине штабс-капитана. После разгрома белогвардейцев перешел на нелегальное положение. В начале двадцатых годов — дату точно установить не удалось — по поддельным документам пробрался в Ленинград и устроился на работу в качестве гидротехника в трест «Гидростройканал». В сорок первом был призван в ряды Красной Армии и в первый же месяц добровольно перешел на сторону противника. После проверки служил в полиции безопасности и СД в Гатчине. В ноябре 1942 года был зачислен в «Цеппелин» в особую команду «Цет-Норд». Жена работает официанткой в офицерской столовой разведшколы, дочь, с его слов, живет в Берлине у известной актрисы Ольги Чеховой. Участвовал в расстрелах наших военнопленных. Во время…

— Сволочь! С таким точно каши не сваришь, — перебил его Абакумов, с ожесточением растер окурок о пепельницу, достал новую папиросу, закурил и только после этого спросил: — А что четвертый?

— Ненамного лучше, можно сказать, сапог в пару!

— Ну, Георгий Валентинович, ангелы в раю, а мы по большей части с чертями смрадными имеем дело. Так что там на него?

Ровный голос Утехина снова зазвучал в кабинете:

— Рутченко Николай Николаевич, 1911 года рождения, уроженец Петербурга, русский, женат, имеет двоих детей. Мать и жена в настоящее время проживают в Ленинграде. Образование высшее, окончил исторический факультет Ленинградского университета. В совершенстве владеет немецким и английским языками. Бывший старший лейтенант Красной Армии, кавалерист, в июле 1941 года попал в плен. Служил в качестве переводчика сначала в Абвере, в Рижской разведшколе, а с декабря 1942 года переведен в «Цеппелин». И это все, больше по ним у нас ничего нет! — завершил Утехин и положил папку со справками на стол перед Абакумовым.

Он, не заглядывая в нее, несколько раз глубоко затянулся, выпустив густой клуб дыма, и спросил:

— Итак, Георгий Валентинович, кто в остатке?

Тот вяло пожал плечами:

— Собственно, никого.

— Стоп! Стоп! Стоп! — шумно запротестовал Абакумов. — Я с тобой не согласен — ведь что-то же в этих мерзавцах Виктор сумел разглядеть!

— Прямо не знаю, что и сказать. — Утехин развел руками. — На мой взгляд, интерес могут представлять, да и то с большой натяжкой, только двое — Рутченко и Дуайт-Юрьев. Из всех перечисленных мерзавцев к ним у нас хоть какая-то привязка имеется — родственники, проживающие в Ленинграде.