Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

— Да ну! — удивился собеседник и, посуровев, спросил: — А почему сразу не доложил?

— Вот и докладываю! Только что взяли, еще тепленькие. Радиста прямо с музыкой! Слабак! «Поплыл» сразу! — не удержался прихвастнуть капитан.

— Отлично! Немедленно отправляй ко мне!

— Вопросов нет, но понимаешь, Петрович, один из них точно чокнутый — лично тебя домогается.

— Что-о? — В трубке возникла долгая пауза.

Петренко шагнул вперед и энергично закивал.

— А ну стоять! — прикрикнул на него капитан, угрожающе опустив руку к кобуре с пистолетом.

— Дурак! — Терпение и выдержка изменили Петренко.

— Че…го?

— Дай я поговорю, капитан!

— Ах ты, сука! Ну, ты у меня сейчас соловьем запоешь!

— Идиот! Воды выпей, чтоб…

— Ну, падла, я тебе сейчас такую воду покажу…

— Эй, ты что там такое несешь?! Наверное, с комиссаром пережрался? — раздался из трубки раздраженный голос. — Что там у тебя происходит? Георгич, ты куда пропал?..

А в комнате шла глухая возня. Рассвирепевший капитан пытался вытащить из кобуры пистолет, но это ему не удавалось. Петренко, несмотря на связанные руки, сумел припечатать его к столу и не позволял вывернуться. Но все же силы оказались не равны, капитан извернулся и дотянулся до оружия. Рука с ТТ вскинулась в сторону Петренко.

— Стой, идиот! Не делай глупостей! — закричал тот.

— Георгич? Георгич? Ты че там, охерел? За самоуправство пойдешь под трибунал! А ну приведи ко мне пленного! — надрывался голос в трубке.

Капитан опомнился, метнув на нее взгляд, и опустил руку. Грудь его вздымалась словно кузнечные меха, пот крупными каплями катился по багровому лбу. Смерив пленного тяжелым взглядом, он распахнул окно и крикнул:

— Дежурный, ко мне!

Во дворе послышался топот ног, и спустя несколько секунд в комнату вбежал запыхавшийся разбитной сержант. Стрельнув глазами в арестованного, он вытянулся в струнку. Командир заградотряда спрятал пистолет в кобуру и, глядя в сторону, приказал:

— Отведи этого гада к особисту…

— В СМЕРШ, что ли? — переспросил сержант.

— Да, к ним!

— Есть! — ответил тот и прикрикнул на арестованного: — А ну топай вперед, вражина фашистская!

Петренко развернулся и, нагнув голову, чтобы не удариться о косяк, вышел во двор. В кромешной темноте сержант то и дело подпихивал его стволом автомата в спину. Позади них, пыхтя и матерясь, тащился капитан. Они прошли через всю деревню и в самом ее конце свернули к неприметному, затерявшемуся в глубине сада дому. Навстречу им из кустов вынырнула темная фигура и преградила путь. Капитан вполголоса назвал пароль. Часовой отступил в сторону, освобождая проход, и группа поднялась на крыльцо.

Оставив сержанта караулить у двери, капитан с Петренко вошли в дом. Обстановка в нем была такой же, как у армейских офицеров. В углу стоял деревянный топчан, рядом — чудом уцелевший шкаф, две табуретки и стол. На столе нещадно чадила лампа, сделанная армейскими умельцами из гильзы крупнокалиберного пулемета. В ее свете трудно было разглядеть хозяина. Он какое-то время внимательно рассматривал Петренко, а затем распорядился:

— Садись, Георгич!

— Спасибо, лейтенант, сесть я всегда успею — это за вами не заржавеет, — поэтому лучше присяду, — хмыкнул капитан, занял свободный табурет и выложил на стол документы пленных.

Лейтенант-контрразведчик бегло просмотрел красноармейские книжки Погребинского с Чумаченко, уделив больше внимания документам Петренко, и с насмешкой заметил:

— Ну наконец-то у вас в Абвере научились настоящую «липу» клепать, так сразу и не придерешься.

— Не у нас, а у них. И там тоже не дураки работают! — в тон ему ответил Петренко.

С лица лейтенанта моментально исчезла усмешка.

— И что же ты хотел сказать офицеру контрразведки? — с угрозой спросил он.

— Сначала руки развяжите — онемели уже, — потребовал Петренко.

— Еще чего! Руки языку трепаться не мешают! — снова завелся командир заградотряда.

Лейтенант пристально посмотрел в глаза пленному и распорядился:

— Ладно, Георгич, кончай упираться, куда ему от нас деться. Развяжи!

Тот неохотно достал нож и разрезал веревки. Петренко не спеша размял затекшие кисти, а потом потребовал нож.

— Петрович, нет, ты только погляди на эту наглую фашистскую морду! Совсем оборзел! Он же, гад, нам глотки порежет! — Возмущению капитана не было предела.

Но офицер СМЕРШ повелительно кивнул. Капитан пожал плечами, с неохотой положил нож на стол, на всякий случай расстегнул кобуру, отступил на несколько шагов и опустил руку на рукоять пистолета.

Петренко не спеша подошел к столу — офицеры внимательно следили за каждым его движением — и, не говоря ни слова, взяв нож, вспорол подкладку бушлата. Из-под нее с характерным шелестом посыпались фотографии людей в форме бойцов и младших командиров Красной Армии, какие-то карточки и бланки служебных документов, помеченные лиловой свастикой с хищными орлами. Стол уже был завален всем этим, а бумажный поток все не иссякал.

Фотографии агентов «Абвергруппы 102», доставленные советским разведчиком Гальченко в органы военной контрразведки