Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

Штольце налетел на них подобно урагану. Отказавшись от роскошного завтрака, накрытого Шойрихом в столовой, он решительно и беспощадно взялся за проверку. Первым же делом отстранил от должности Штайна и до окончания расследования с ним больше не встречался. Перед прибывшими розыскниками контрразведки и офицерами гестапо стояла серьезная задача — найти пропавшие документы и вычислить неуловимого агента НКВД. Круговорот обысков, допросов и очных ставок втянул в себя не только инструкторов, но и старших офицеров, вне подозрения не остался ни один человек, и к исходу вторых суток появились наконец первые результаты. В классе подготовки радистов был обнаружен тайник, а в нем — часть пропавших документов. Вскоре за этой находкой последовали и первые аресты. Громом среди ясного неба явилось разоблачение, казалось бы, проверенного вдоль и поперек Старовойта, занимавшегося изготовлением документов прикрытия для агентов. Сначала он упорствовал на допросах и отрицал явные улики — фотографии диверсантов, обнаруженные в двойном дне его тумбочки, — но в умелых руках мясников Мюллера он все-таки сломался и «поплыл». След от него привел к трем «абсолютно проверенным» курсантам. К ужасу Райхдихта и Штайна, в группе обнаружилась целая сеть вражеской резидентуры. По распоряжению Штольце всех четверых арестованных под усиленным конвоем отправили в Берлин. Вслед за ними на следующий день школу покинули Штайн и Райхдихт. Им предстояло давать показания специальной комиссии, назначенной Канарисом. Расследование подошло к концу, Краузе получил взыскание, а Петренко с Колядой, отделавшись испугом, вышли из-под ареста.

Жизнь в группе постепенно возвращалась в нормальное русло. Из Полтавы в Вороновицы изредка наезжали гестаповцы, продолжая что-то уточнять и перепроверять, но уже с гораздо меньшим пылом, а больше для проформы и чтобы подчистить некоторые факты в отправляемых наверх документах.

Штольце тоже задержался в группе. Перед ним стояла еще одна не менее важная задача, чем разоблачение агента НКВД, но о ней в Абвере знали только особо доверенные лица. Накануне операции «Цитадель», с которой Гитлер связывал большие надежды на возвращение стратегической инициативы на Восточном фронте, перед военной разведкой была поставлена задача добыть серьезную информацию о планах советского командования. Поэтому уже несколько дней специальные представители Канариса работали в абвергруппах и абверкомандах, подыскивая исполнителей для ее выполнения.

Штольце с присущей ему энергией неустанно работал в этом направлении. Он просмотрел от корки до корки дела на всех курсантов и инструкторов и с большинством из них провел обстоятельные беседы. К концу недели длинный список кандидатов сократился до семнадцати человек, из предложенных шести командиров разведывательных групп отбор прошли только четверо, а недостающих двоих пришлось назначить из числа инструкторов.

В ночь на семнадцатое мая две группы отобранных под командованием Коляды и Петренко заняли места в самолете, и экипаж взял курс на восток. Через полтора часа самолет пересек мерцающую рваным пунктиром линию фронта и темной стрекочущей тенью заскользил над лесом. В кромешной тьме летчики только по одним им известным приметам отыскали квадрат высадки. Первой десантировалась группа Коляды. Вслед за ней, спустя двадцать минут, борт самолета покинула и группа Петренко.

В ночном небе распустились четыре бледных тюльпана. Над головой Петренко выстрелили стропы, и лямки железным обручем мгновенно сдавили грудь. Тело привычно подскочило в плотной обвязке, приятное чувство полета заставило на мгновение забыть об опасности. Высадка разведгруппы пока проходила удачно — разброс оказался небольшим. Чуть ниже слева, в паре десятков метров, угадывались силуэты Погребинского, назначенного заместителем командира группы, и радиста Чумаченко, не исчезал из поля зрения и третий парашют с грузом. Справа тонкой серебристой лентой поблескивала излучина реки, обозначенная на карте. Острые, похожие на пики верхушки елей быстро приближались. Петренко прикрыл левой рукой лицо, чтобы не пораниться ветками, и напрягся. Легкий порыв ветра благополучно пронес его над самой макушкой и мягко опустил на поляне. Привычно спружинив, Петренко присел, разворачиваясь на спину, а затем заученным движением без помощи рук встал на ноги. Загасив купол и отстегнув стропы, он замер. Лес сумрачно молчал, и только где-то вглубине время от времени раздавался приглушенный крик филина. Свернув парашют, Петренко вытащил из кобуры пистолет и побежал туда, где приземлились Погребинский с Чумаченко. По его расчетам до них оставалось уже меньше сотни метров, как вдруг под ногами вздыбилась огромная валежина, и в следующее мгновение сокрушительный удар обрушился ему на голову. Действительность мгновенно исчезла из его сознания…

Пришел он в себя на холодном полу деревенской избы. Над ним нависал казавшийся настоящим великаном часовой с автоматом. Голова тупо отдавала болью от удара.