Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

Добрались они через час. Дача находилась в самом центре Сухума, в глубине раскинувшегося на доброй полусотне гектаров субтропического парка. Некогда дикий клочок горной земли, благодаря неиссякаемой энергии страстного исследователя и патриота Абхазии Николая Смецкого, за сорок с лишним лет превратился в настоящий земной рай. О прежнем хозяине парка, закончившем свою жизнь при новой власти в конюшне, теперь напоминали только гигантские мохнатые секвойи, стройные кипарисы, взметнувшиеся к самому небу острыми, как пики, верхушками, буйно разросшиеся пальмы, непроходимые бамбуковые заросли — и парящая над всем этим белокаменная, словно созданная из хрустально-чистого горного воздуха, диковинная башня трехэтажного замка.

Машины, описав не одну замысловатую петлю по узкому серпантину дороги, остановились перед мраморной колоннадой. Навстречу гостям поспешил вездесущий Власик, охрана, практически невидимая постороннему взгляду, оставалась на местах. Нестор, исполняя роль гостеприимного хозяина, первым вошел внутрь и по деревянной лестнице повел гостей на второй этаж. Там, в зале для заседаний, прислуга успела накрыть настоящий абхазский стол. На огромных серебряных подносах высились горы петрушки, кинзы и молодого лука. Среди зелени заманчиво полыхали стручки жгучего перца. Изящные соусницы с острыми приправами из грецкого ореха и алычи — араншихом и асизбалом были едва видны за гроздьями отборного кутолского винограда, от которого ломились плетенные из лозы фигурные вазы. Легкий ароматный парок поднимался над глиняными горшочками с подливой из вареной фасоли, арахана и акуландыра. Нежное, слегка подрумяненное мясо молодого козленка украшали чернослив и базилик. Пылали жаром только что снятые с плиты кукурузные лепешки. Янтарными дольками жирно лоснились кусочки сулугуни в горках рассыпчатой мамалыги. Завершали этот гастрономический парад пузатые хрустальные графины со знаменитым ачандарским и моквинским вином.

Лакоба кивнул официантам — те наполнили бокалы — и перевел взгляд на вождя. Сталин выдержал долгую паузу, поднялся и, отдавая дань уважения хозяину, слегка наклонил голову в его сторону. Нестор и Ворошилов поспешно вскочили, но тост так и не прозвучал. Рука вождя дрогнула, лицо почернело, он покачнулся и, потеряв равновесие, повалился на спину. Власик едва успел подхватить его на руки, вынес с помощью охраны в приемную и уложил на кушетку. Подоспевший Лакоба распахнул окно. Ветер, налетевший с гор, надул пузырем тяжелые бархатные портьеры и пронесся по коридорам, где метались растерянная охрана и прислуга. Но врач Сталину не понадобился. Он на удивление быстро пришел в себя, на еще нетвердых ногах молча спустился вниз, сел в машину и укатил обратно в Новый Афон.

После его отъезда Власик, Ворошилов и Лакоба перевернули все вверх дном, осмотрели каждый уголок, медики из спецлаборатории проверили каждое блюдо, включая вино, но так и не обнаружили следов яда. Лишь на третьем, последнем, этаже, в комнате охраны, что располагалась прямо над спальней вождя, на всех четырех стенах проступил сквозь свежую краску размытый силуэт православного креста. Дотошный Власик приказал не только содрать штукатурку, но и разобрать каменную кладку. Однако спустя две недели, когда вождь появился на даче, кресты опять возникли на прежних местах и больше не пропадали. На этот раз, несмотря на все уговоры Лакобы, Сталин так и не поднялся в комнаты. Он прошелся по верхнему парку и возвратился в Новый Афон. Больше на сухумскую дачу он не заезжал.

«Крест! Поповские штучки!» — от воспоминаний Сталина передернуло. Правой рукой он рубанул по воздуху, словно пытаясь избавиться от этого наваждения, и зло буркнул:

— Зови их, Лаврентий! Хватит прохлаждаться!

Госдача И.В. Сталина в г. Сухуми

Берия прошел к двери и нажал на едва заметную в деревянной панели черную кнопку звонка. Не прошло и минуты, как на пороге появилась простоватая, излучающая собачью преданность физиономия Власика. Он понял все без слов и исчез в сумрачном коридоре. Вскоре там раздались тяжелые шаги. Первым в дверь брюшком просунулся Меркулов. Вслед за ним показался Абакумов, и в кабинете сразу стало тесно. Последним вошел Судоплатов. Его изящная, среднего роста фигура на фоне исполинского начальника контрразведки выглядела по-юношески хрупкой. Не сговариваясь, все они выстроились в неровную шеренгу у двери. Берия бросил на них испытывающий взгляд и не сдержал улыбки. Сталин тоже оживился. Пожав генералам руки, он остановился напротив Абакумова и с легкой иронией произнес:

— Ну что, три богатыря, где будем воевать?

Пришедшие переглянулись между собой, но первым отвечать никто не решился.

— Как говорится, в ногах правды нет, — не стал торопить с ответом Сталин и пригласил всех к столу.

Пока наркомы занимали места и шуршали листами докладов, он неспешно разломил папиросу, набил трубку табаком, раскурил и, тихо попыхивая, заговорил: