Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

— Полковник Утехин Георгий Валентинович.

Начальник Четвертого отдела (контрразведывательная работа в тылу противника) ГУКР СМЕРШ НКО СССР с 1943 по 1946 г. генерал-майор Георгий Утехин

— Старший лейтенант Бутырин, — назвал себя Виктор.

— А мы с вами, Виктор Яковлевич, почти земляки, — проявил свою осведомленность полковник и сделал радушный жест: — Будьте как дома.

Поблагодарив, Виктор прошел к круглому столику, уставленному фарфоровыми вазочками с вареньем и домашней сдобой, сел на краешек дивана и вопросительно посмотрел на хозяина. Утехин не торопился начинать разговор. Заняв место в кресле напротив, он спросил:

— Что будем пить — кофе, чай?

— Мне лучше кофе, — ответил Виктор.

— Отлично! И мне тоже. Галина Николаевна, сделайте нам два кофе, пожалуйста, и желательно покрепче.

В ответ на кухне хлопнула дверца шкафа, загремели чашки и в печке сердито загудел огонь. Спустя пару минут по квартире поплыл дурманящий запах хорошего сортового кофе. Пока готовился бодрящий напиток, Утехин вел ни к чему не обязывающий разговор о положении на фронте под Ленинградом, настроениях бойцов и командиров, но тот, самый главный вопрос, ради которого Виктора вызвали в Москву и который больше всего волновал его, так и не прозвучал. Опытный оперативник, Утехин исподволь изучал собеседника и на первый взгляд ничего не значащими вопросами прощупывал его.

Кофе еще не был готов, когда в коридоре послышались торопливые шаги хозяйки и хлопнула входная дверь. Утехин поспешно встал, его правая рука торопливо прошлась по пиджаку, застегнув его на все пуговицы. Виктор последовал его примеру, непроизвольно разгладил несуществующие складки на гимнастерке и с легким волнением посмотрел на застекленную дверь гостиной. В коридоре возникла серая, неправдоподобно большая человеческая тень, и в гостиную вошел новый гость. От его богатырской фигуры исходили основательность и надежность, а в прямом взгляде карих глаз читалась железная воля. Виктор скорее догадался, чем узнал начальника СМЕРШ, фотографию которого однажды мельком видел в кабинете генерала Быстрова.

— Товарищи офицеры, что это вы передо мной как на плацу выстроились, — добродушно заметил тот и, поздоровавшись, предложил: — Давайте присядем.

Виктор подождал, когда усядутся начальники, и только потом опустился на диван. В комнате на какое-то время наступила тишина. Абакумов — а это действительно был он — с нескрываемым интересом разглядывал разведчика и, видимо оставшись довольным, заявил:

— Орлом выглядишь, выходит, не зря генерал Быстров так не хотел вас отпускать.

— Да, пришлось нам за Виктора Яковлевича немного повоевать, — вскользь заметил Утехин.

— И похоже, что не зря, надеюсь, он и дальше будет перья щипать гитлеровским стервятникам.

Утехин с облегчением вздохнул, а Бутырин промолчал, полагая, что рано или поздно ему объяснят все происходящее.

Абакумов хитровато улыбнулся и с одобрением сказал:

— Молодец! Выдержка и терпение — главное для разведчика. Кто научил — наши или в гестапо?

— И те и другие, — нашелся Бутырин, — но главное — война.

— Верно, она каждому из нас определила настоящую цену, поэтому вы и находитесь здесь.

— Товарищ генерал… — Разведчик запнулся, опасаясь ошибиться в звании.

— Виктор Семенович, — остановил его Абакумов. — И давай без званий — субординация хороша в строю, а в нашей работе требуются не щелканье каблуками, а талант и успех. У тебя есть и то и другое.

Бутырин слегка покраснел от похвалы и смущенно произнес:

— Товарищ… Виктор Семенович, спасибо на добром слове, но я опасаюсь, что вы переоцениваете мои возможности.

— Думаю, что нет, и Георгий Валентинович, наверное, со мной согласится, не так ли?

Утехин энергично закивал и подтвердил:

— Восемь разведзаданий за линией фронта и ни одного провала говорят сами за себя.

— Вот видишь, а там, где восемь, будет и девять, — просто и буднично перешел к делу Абакумов и продолжил: — На этот раз задание будет посложнее. Тебе предстоит не просто внедриться в Абвер и выявить с десяток агентов, а подняться как можно выше. Понятно?

— Не совсем, — с легким недоумением ответил Бутырин. — Что-то я не представляю, чем могу заинтересовать абверовских шишек. В нашем Генштабе не служу и вообще мало что знаю.

— Ну, это дело поправимое. Георгий Валентинович как следует с Генштабом поработает. Думаю, он ни тебя, ни фрицев не обидит, главное, чтоб в Абвере зацепились. А такой крючок, мы считаем, есть — твой дядя, и если все удачно пойдет, то на него можно вытащить очень крупную рыбу.

— Дядя… Тот, что служит в наркомате у товарища Кагановича?

— Молодец, быстро соображаешь!

— Но как?

— Это уже детали, обсуждать их будешь с Георгием Валентиновичем, — не стал вдаваться в подробности Абакумов и, глянув на чашки с кофе, вдруг спросил у Утехина: — У вас что, ничего крепче кофе нет?

— Ну почему же, найдется, — оживился тот, прошел к серванту, открыл дверцу и стал перечислять: — Водка, коньяк, красное вино…

— Давай коньяк, — остановил его Абакумов и шутливо заметил: — Нам с тобой, брат, все равно что пить, а вот Виктору надо привыкать к хорошим напиткам.