Загадка фарфоровой балерины

– Платон Альбертович подозревается в убийстве своей невесты Элины Корсун…

– Никогда бы не подумала, что вы из милиции, – вдруг пренебрежительно перебила Павла Ивановича мать Шелкопряда. – Больше похожи на сотрудников какой-нибудь шараги. Мой сын всю жизнь работал в УГРО и всегда выглядел с иголочки.

Следователь чуть приподнял брови, но ничего на это не ответил.

– Так вы сказали, Элина убита? – холодно переспросила женщина. – И поделом ей. Знали б вы, сколько она крови Платону попила своими капризами. Все о красивой жизни мечтала, меркантильная шлюха.

Все посмотрели пораженно. Кроме Павла Ивановича. Тот, очевидно, и не такое слышал.

– Мама! – оборвал мать Шелкопряд.

– А что, я не права? Бог все видит! Вот и наказал ее.

– Простите, как ваше имя? – поинтересовался сыщик.

– Ираида Платоновна, – это прозвучало не менее пафосно, чем представление аристократки на императорском приеме. – Платошу я назвала в честь моего отца.

– С вашего позволения, мы осмотрим дом, – сказал ей Павел Иванович.

Ни тщательный осмотр подземных ходов, ни найденные там почти истлевшие личные вещи погибших, ни допросы сотрудников Театра оперы и балета и жителей близлежащих домов ничего не дали. Обстоятельства гибели девушек оставались невыясненными. Единственное, что удалось узнать, сопоставив некоторые факты, это возможные личности убитых. Искали среди пропавших без вести и ориентировались на примерное время смертей, установленное судмедэкспертом. Говорили с родными возможных жертв. Некоторые из них уже смирились с утратой, некоторые еще надеялись на то, что их дочери, сестры и жены будут найдены. Всего в подземелье нашли шесть женских скелетов. Возраст убитых, если верить экспертизе, составлял от восемнадцати до двадцати пяти лет. На место обнаружения останков несколько раз выезжал кинолог с собакой и криминалисты. Но никаких следов найдено не было. Это и не удивительно, ведь первый труп, принадлежавший Элине Корсун, пролежал там не меньше пятнадцати лет. Остальные останки – по десять, восемь, пять лет. Последний труп с большой долей вероятности принадлежал девушке, пропавшей полтора года назад.

– Что вы имели в виду, говоря, что невеста попила кровь вашему сыну? – полюбопытствовал следователь, ступая за прямой, как палка, женщиной.

– Это мои личные дела, не имеющие к гибели Элины никакого отношения, – заметил Шелкопряд.

– Как сказать, – с сомнением вымолвил Павел Иванович.

По пути он тихо перебрасывался короткими фразами с сотрудниками милиции.

– Мать давно мучают мигрени и ночные кошмары. У нее непростой характер, и с Элиной они уживались с трудом.

– То есть ваша невеста жила здесь, у вас? – сыщик остановился.

– Да, здесь, – кивнул Платон Альбертович.

Ни от кого не ускользнуло, что вид у него стал несколько суетливый.

– Почему вы не заложили люки, ведущие в старые подземные ходы? – спросил Павел Иванович.

– С чего вы взяли, что мы их не заложили? – с вызовом бросил Шелкопряд. – Заложили еще во время перестройки дома после пожара. Я покажу, где они находились. Но проникнуть туда сейчас возможности нет. Если, конечно, не разбирать пол.

Следователь обернулся к ребятам и жестом позвал за собой. Настя первой выпорхнула из гостиной. Так рвалась все увидеть, что даже сердце от волнения заходилось. Остальные молодые люди шли неуверенно, постоянно обмениваясь вопросительными взглядами. Павел настойчиво пытался поймать руку Татьяны, а девушка с не меньшим упорством прятала ладошки.

– Мама, иди спать. Я сам все покажу, – попытался услать Ираиду Платоновну сын.

Но та уходить не собиралась. Бросала на окружающих суровые взгляды, под которыми хотелось поежиться или вообще исчезнуть. Лишь Павел Иванович был непрошибаемо спокоен.

– Мать не любила Элю. Это правда. Но у нее на то были основания. Я уже говорил, что перед своим побегом та устроила пожар, и мама чудом не пострадала, – говорил тем временем Платон Альбертович.

– Зачем девушке понадобилось поджигать дом? – подал голос следователь.

– Очевидно, чтобы замести следы кражи денег и драгоценностей. Мать она заперла в комнате, та не могла выйти и задохнулась бы от дыма, если бы соседи вовремя не вызвали пожарных. С тех пор маму и мучают кошмары, бессонница, головные боли.

– И все равно ты всегда защищал эту змею! – упрекнула сына женщина.

– Успокойтесь, – не очень вежливо одернул ее сыщик.

Кажется, и его уже стало нервировать ее присутствие.

Настя отметила, что внешне Шелкопряд был нисколько не похож на свою матушку. Она оказалась на редкость некрасивой из-за чрезмерно крупного носа. И еще, как выяснилось, женщина сильно хромала.

Вообще Анастасия раньше представляла Платона Альбертовича совершенно иначе – пожилым лысоватым мужчиной с брюшком и масляным взглядом. Признаться, воображение рисовало ей довольно отвратительного типа. А тот оказался полной противоположностью – с умным, даже благородным лицом, подтянутый, молодой. По крайней мере, в ее времени тридцать девять лет – это молодость.