Загадка исчезнувшей пумы

И тут меня осенило. Ведь собачка с чёрно-белой шерстью, завязанной лентой, может иногда носить и заколки! Неужели Хрустик верно угадал, что найденная мной заколка принадлежит Ронни? Я задумалась, сверля Гадскую Ронни упорным взглядом…

– Ого, это новый? – Хрустик нашёл на кофейном столике футбольный мяч.

– Ага, папа мне подарил.

Что?! Ронни называет моего папу папой?! Я прямо наяву представила, как натягиваю что было сил эту её резинку на очках как рогатку и запускаю через всю комнату её наглые глаза!

Хрустик уронил мяч на пол и пнул его к Ронни.

– Нам нельзя играть в футбол в доме. – Ронни пнула мяч назад. – Ого! Тише, ребята! Это моя любимая часть!

Жулик старался выкрасть из Рюкзака клубнику, но запутался в своём собственном хитроумном приспособлении для воровства. Ронни хохотала до упаду, а Яра лаяла до упаду вместе с ней.

– Жулик таскает у Даши её вещи, потому что хочет забрать их себе или просто чтобы её разозлить? – поинтересовалась я.

– Иногда он сам возвращает то, что украл, – сказал Хрустик. – Он больше хитрый, чем злой.

– А мне Жулик нравится, – сказала Ронни. – Для него это просто игра.

Мы как раз горячо спорили о мотивах поведения Жулика, когда на пороге появились папа с Зевсом:

– Обед! Помойте руки перед едой!

Я похлопала по своей шпионской жилетке и вспомнила про папин карандаш. Задержав папу перед тем, как мы снова предстанем перед Мари, я сказала:

– Вот, я нашла его в нашем зоопарке, – и протянула карандаш папе.

– Ого, а я-то его искал. И как только он там оказался? – Папа переводил взгляд с Ронни на Хрустика и на меня.

– Нечего на меня смотреть! – Ронни лежала на полу, удерживая на одной ноге мяч. Собака скакала вокруг и лаяла на мяч, её когти цокали по полу, а хвост мотался как заведённый.

– Обед готов! – окликнула нас Мари из столовой.

– Давайте, ребята, мойте руки. – Папа поторопил нас в туалет и напомнил, что надо пропеть до конца «С днём рождения тебя!», чтобы как следует смыть всех микробов. Я знала, что это глупо, но почему-то мне стало совсем тошно. Мы по очереди помыли руки, спели и наконец вошли в столовую.

Обед пах восхитительно: нежный аромат жасминового риса, густой запах чёрных бобов и сладкий – спелых бананов. Это были гигантские бананы с Карибских островов. Мари была родом с Кубы и часто готовила такие вкусные кубинские блюда, которые мне было крайне трудно не полюбить. Пока я садилась за стол, мой рот наполнился слюной.

Сервировка стола тоже выглядела аппетитно: массивные зелёные тарелки на пурпурных пластиковых салфетках. Ох и голодная же я была, раз подумала о том, чтобы съесть сервировку! Всё было такое красивое. Всякий раз, попадая к папе, я боялась что-то трогать, чтобы не нарушить красоту. Не то что наш дом – здесь как будто никто не живёт. Прямо как в домике с журнальной обложки. Больше всего боялась, что могу что-нибудь сломать, и тогда папа меня разлюбит. Вот когда он жил с нами, я из-за этого не волновалась. Он просто был моим папой. А теперь при нём я чувствовала себя как на иголках. Это было ужасно. Как будто он стал кем-то другим или что-то в этом роде – хотя он всё равно оставался собой. Я и сама не знала, как это объяснить.

Мари наполнила наши тарелки рисом, бобами, бананами и креветками. Ну и ну! А вот это уже интересно. Я затаила дыхание, когда она протянула Хрустику полную тарелку.

– Это что? – Хрустик ткнул пальцем в креветку. Он был вегетарианцем с четырёх лет, когда узнал, что мясо – это части животных. И отказался есть своих друзей.

– Это камаронес, – назвала их Мари по-испански.

– Камаронес – это животные или паста? – Хрустик сердито уставился в тарелку.

– Я думала, что он не ест карне, – Мари виновато посмотрела на папу.

– А я не думал, что морепродукты относятся к мясу, – пожал плечами папа.

– Камаронес – это креветки, а карне – мясо, – сказала Ронни. – Ты ведь ешь рыбу?

Я наслаждалась этой перепалкой. Обычно Хрустик сметал всё, что готовила Мари. И вот наконец это случилось. Хрустик больше никогда не станет ей доверять после того, как она обманом попыталась подсунуть ему его животных-друзей.

– Рыба – тоже животное, – заявил Хрустик. – Я не ем никого, у кого есть позвоночник.

– А как насчёт медуз? – не выдержала я. – Их бы ты съел? Они беспозвоночные.

– А слизняки? – подхватила Ронни.

– Поправка. – Хрустик сердито сморщился. – Я не ем ничего, что движется, – и он решительно оттолкнул от себя тарелку.

– Это я виноват, – заметил папа.

– Но ты же ешь бактерии и грибы, – напомнила я. – А они тоже движутся.

– Фу, гадость. – Ронни поморщилась.

– Если ты ешь сыр и шампиньоны, значит, ты тоже ешь бактерии и грибы.

– Никакие грибы я не ем! – Гадская Ронни отмахнулась от меня вилкой. – Я ем только клубнику, как Жулик.

Мари с подавленным видом опорожнила тарелку Хрустика в раковину. И подала ему новую тарелку – без креветок.

– Прости меня. В следующий раз я приготовлю обед без живых существ. Мне очень жаль.