Загадка Лаудуотера

— Для меня будет приятным сюрпризом обнаружить, что они послужат для некой полезной цели, — сухо заметил мистер Каррингтон.

Мистер Флексен рассмеялся:

— У вас предвзятое мнение. Пора переодеваться к ужину.

Мистер Каррингтон с готовностью поднялся и встревожено произнес:

— От души надеюсь, что Лаудуотер не ссорился со своим поваром!

— У меня нет оснований предполагать это. Еда превосходна, — ответил мистер Флексен.

Мистер Мэнли присоединился к ним за ужином, с видом самого тактичного и терпимого человека в мире и уверенный в том, что выставляет себя значимым человеком. Он был в очень хорошем настроении, так как убедил Хелену выйти за него замуж через месяц и радовался своему успеху. Он не сказал об этом мистеру Флексену или мистеру Каррингтону, чувствуя, что это едва ли их заинтересует, ведь ни один из них не знал Хелену и не был близок ему самому. Но, вдохновленный своим успехом, он взял на себя инициативу в беседе и был склонен обращаться к двум другим несколько покровительственно.

Тему убийства затронул мистер Флексен. После того как они некоторое время поговорили на общие темы, он спросил:

— Кстати, Мэнли, вы слышали, как храпел лорд Лаудуотер после того, как Хатчингс вошел в библиотеку или раньше?

— Так вы знаете, что я видел Хатчингса в холле тем вечером? — воскликнул мистер Мэнли. — Удивительно, как вы это выясняете. Я не говорил вам об этом и думал, что был единственным бодрствующим человеком в передней части замка. Думаю, кто-то видел, как он забирал свои сигареты из кладовой дворецкого.

— Так вот какую причину своего нахождения в замке он назвал вам, — произнес мистер Флексен. — Что ж, вы слышали, как лорд Лаудуотер храпел до или после того, как вы говорили с Хатчингсом?

Мистер Мэнли заколебался, размышляя, а затем сказал:

— Сейчас я не могу припомнить. Видите ли, я пробыл внизу совсем недолго. Я нашел в столовой вечернюю газету и просмотрел ее там. Возможно, оттуда я и слышал, как храпел лорд.

— Вы не можете вспомнить? — разочарованно переспросил мистер Флексен.

— Пока нет, — ответил мистер Мэнли. — Это важно?

— Да, это очень важно. Это может помочь мне установить время смерти лорда Лаудуотера.

— Понимаю. От этого многое зависит, — задумчиво сказал мистер Мэнли.

— Да. Вы понимаете, насколько это поможет, если время удастся установить, — подчеркнул мистер Флексен.

— Да, разумеется, — согласился мистер Мэнли. — Что ж, я должен попытаться вспомнить. Думаю, я вспомню, если аккуратно извлеку этот факт из своей памяти, а не стану пытаться вырвать оттуда это воспоминание. Вы знаете, как трудно вспомнить что-то, если это не слишком-то привлекло ваше внимание, когда произошло.

— Да. Но я очень надеюсь, что вы быстро об этом вспомните. Это может быть для меня весьма полезно.

— Да-да, я должен вспомнить, — сказал мистер Мэнли, странно на него взглянув.

— Я позабыл, — отозвался мистер Флексен, понимая значение этого странного взгляда. — Вы едва ли поверите в это, мистер Каррингтон, но мистер Мэнли в самом начале этого дела сказал мне, что он никоим образом не собирается помогать в поисках убийцы лорда Лаудуотера, потому что он считает, что этот убийца облагодетельствовал общество.

— Но я никогда не слышал о подобном! — воскликнул адвокат с изумленным осуждением. — Такое отношение может быть возможно в случае мелкого преступления или если человек тесно связан с преступником в случае тяжкого преступления. Но для постороннего человека придерживаться такой точки зрения в случае убийства — дело неслыханное, абсолютно неслыханное.

— Я полагаю, это не редкость, — возразил мистер Мэнли со сдержанным удовлетворением. — Но я современный человек, я требую права на личное мнение во всех вопросах морали.

— О, так не годится, совсем не годится! — воскликнул потрясенный адвокат. — Возникнет безнадежная путаница — на самом деле, если бы каждый так поступал, то закон вполне мог бы стать мертвой буквой — попросту мертвой буквой.

— Не приходится опасаться, что каждый станет делать что-либо в этом роде. Большинство людей не имеют личного мнения, чтобы требовать права на него. В плане нравственности они воспринимают все то, что вкладывают в их головы их пасторы и хозяева. Только исключительные люди имеют и претворяют в жизнь собственные идеи, а исключительных людей недостаточно много, так что это не имеет особого значения, — заметил мистер Мэнли.

— Но все же такие принципы разрушают общество — абсолютно подрывают его, — горячо продолжил мистер Каррингтон, и его квадратное, массивное лицо постепенно багровело.

— Полагаю, это так, — дружелюбно ответил мистер Мэнли. — Но если кто-то хочет иметь это право и действовать в соответствии с ним, что вы собираетесь с этим делать? Например, если бы я смог узнать, кто убил лорда Лаудуотера, и решил бы не говорить об этом — как вы смогли бы меня заставить?

— Если было бы много людей с подобными принципами, то общество скоро нашло бы способ защитить себя, — сказал поверенный тоном человека, оскорбленного в своих нежнейших чувствах.

— Тогда для этого пришлось бы прибегнуть к пыткам, — весело заметил мистер Мэнли.