Загадка миссис Дикинсон

– Вот именно, месье, – высокомерно заявил англичанин, – когда речь идет о таких противниках, как Арсен

Люпен, Херлок Шолмс не пользуется случаем… Он его создает…

Но время поджимало, и, поскольку Арсен Люпен проявил столь трогательное внимание и прислал автомобиль, пришлось немедленно воспользоваться им. Деван и Херлок

Шолмс уселись на заднем сиденье комфортабельного лимузина. Эдуард крутанул руль, и они тронулись. За окном мелькали поля и рощи. Отлогие холмы Ко постепенно сменились равниной. Вдруг взгляд Девана привлек маленький пакетик, лежавший в одном из кармашков на дверце.

– Посмотрите, что это? Какой-то пакетик. Кому же он предназначен? О, это вам.

– Мне?

– Читайте: «Господину Херлоку Шолмсу от Арсена

Люпена».

Англичанин схватил пакетик. Развязал его и развернул два листочка бумаги, в которую было что-то завернуто. Это были его часы.

– О! – произнес он, с досадой махнув рукой.

– Часы, – сказал Деван, – вы случайно не…?

Англичанин молчал.

– Ну и ну! Ваши часы! Арсен Люпен возвращает вам ваши часы! Но если он их возвращает, значит, до этого украл… Он украл ваши часы! О! Вот это да! Арсен Люпен украл часики у самого Херлока Шолмса. Боже, как смешно!

Нет, вправду… простите, пожалуйста… но это сильнее меня.

А когда насмеялся от души, сказал с полной убежденностью:

– Да! Он действительно настоящий человек.

Англичанин не моргнул глазом. Не произнес ни слова до самого Дьеппа, глаза его были прикованы к плывущему горизонту. Его молчание было ужасным, непостижимым, более странным, чем самая неистовая ярость. На платформе Шолмс просто и на этот раз без гнева, правда, тоном, в который вложил всю свою волю и энергию, сказал:

– Да, это настоящий человек, и я бы с удовольствием положил ему на плечо руку, которую протягиваю вам, месье Деван. Но знаете, мне кажется, что Арсен Люпен и

Херлок Шолмс когда-нибудь снова померяются силами…

Ведь мир настолько мал, что им трудно не встретиться…

но в тот день…

РАССКАЗЫ

Эрнест Брама

ПРИВИДЕНИЕ В ДОХОДНОМ ДОМЕ

Однажды, сидя в гостях у своего слепого друга Макса

Каррадоса, владелец сыскного частного бюро мистер

Карлайл спросил:

– Макс, ты веришь в привидения?

– Только как в привидения, – решительно ответил

Каррадос.

– Как и я, – из вежливости согласился детектив и осторожно переспросил: – А в каких случаях ты в них не веришь?

– Когда они начинают досаждать людям. Публично или с глазу на глаз – неважно, – пояснил ему друг. – До тех пор, пока они удовлетворены своей обычной потусторонней жизнью, я всегда готов защищать их право на существование. Если же они начинают вмешиваться в нашу жизнь, впутываются в чьи-нибудь дела, сбивают цену на недвижимость, гремят цепями, хлопают дверьми, звонят дверными колокольчиками, предсказывают победителей на скачках или издают журналы – то есть стараются привлечь к себе внимание вместо того, чтобы оставаться в тени, я тут же перестаю в них верить. Я отношусь к этому примерно так: спишь себе ночью, потом вдруг просыпаешься и видишь у кровати призрак, который стоит и смотрит на тебя.

Проходит минута, другая, третья, тревожно ждешь от него какой-нибудь ужасной вести, а он стоит и молчит. «Ну и стой себе, – в конце концов говоришь ему, – если тебе делать нечего, а я спать хочу», – поворачиваешься на другой бок и засыпаешь.

– Меня попросили расследовать дело о привидении, –

начал было Карлайл.

– Тогда я в него не верю, – заявил Каррадос.

– Почему?

– Потому что это нахальное, жаждущее славы привидение, иначе до расследования бы не дошло. Оно, наверное, хочет, чтобы о нем написали в «Дейли мейл». Да и твои клиенты, кто бы они ни были, вряд ли верят в привидение, иначе бы они не обратились к тебе, Льюис. Они скорее пошли бы за объяснениями к сэру Оливеру Лоджу или другому известному оккультисту или одолжили емкость со святой водой в ближайшей церкви.

– Признаться, и я сначала постараюсь разобраться в силах, действующих в нашем мире, а уж потом займусь другими, – согласился Льюис Карлайл. – И я не сомневаюсь, – добавил он с обычным легким самодовольством, –

что через два-три дня сумею выудить какого-нибудь парня, который решил либо просто пошалить, либо отплатить кому-нибудь за прошлые неприятности. А теперь, раз уж я рассказал тебе все это, Макс, может, ты сходишь туда со мной и послушаешь, что произошло.

Каррадос добродушно согласился. Практика Карлайла заметно возросла за время их знакомства, и его друг редко приходил без рассказа о каком-нибудь новом деле. Они обсуждали обстоятельства дела с обоюдным интересом, и обычно этим все и кончалось, по крайней мере, для Макса

Каррадоса, который узнавал затем о результатах расследования либо из газет, либо от самого Карлайла.