Загадка обыденной жизни (СИ)

— Нет. Он не из семьи нобилей, да и не настолько богат, чтобы у нас учиться. Его отец держал лавку и булочную на рынке. Сам пек и тут же продавал. Мы так и познакомились, у него был какой-то свой, особый рецепт. И пока никто его повторить не смог.

— Эм… это важно?

— Не знаю. Может, и нет. Просто хлеб там и правда необычный и очень вкусный.

— Рецепт украли?

— Нет, иначе уже во многие пекари повторили бы его. Отец моего друга умер два года назад. Моему другу тогда было тринадцать.

— То есть он старше тебя?

— Да. Ненамного, всего на полгода где-то. Но дело не в этом. Понимаешь, два дня назад погибла его мать… Упала с лестницы. Несчастный случай.

— Эм… Ты думаешь, что-то там не так?

— О нет. Его мать давно уже сломала ногу, и она не очень хорошо срослась. Жить ей это не мешало, но она слегка прихрамывала с тех пор. И один раз она уже падала на лестнице, еще тогда ее муж был жив, но тогда все обошлось. Да и кто бы хотел ее убить? И зачем? Или думаешь, мой друг решил так ускорить получение наследства?

— О нет. — Наташа задумалась. — Я уже знакомилась с законами о наследстве. До пятнадцати лет твоему другу все равно ничего не светит.

— Ему пятнадцать через три месяца будет.

— А-а… И кто тогда опекун?

— Брат матери. Дядя моего друга.

— И он пекарь?

— Нет. В том-то и дело. Он работает в одном из банков. Какой-то мелкий служащий. Но вот в том-то и дело, что он зачем-то постоянно торчит на кухне, где мой друг печет свои булочки. По тому самому рецепту.

— То есть сын рецепт знает.

— Конечно. Он же постоянно отцу помогал в свое время.

— Хм… Дай угадаю, ты полагаешь, что этот дядя решил украсть рецепт и продать его кому-то?

— Я почти уверен в этом. Те булочки приносят пекарне львиную долю дохода. Если рецепт станет общеизвестен, то пекарня уже ничем не будет отличаться от остальных. Естественно, это положение вызывает зависть. Мне несколько раз, негласно, конечно, пришлось воспользоваться именем семьи, чтобы защитить их.

Наташа откинулась на спинку стула и побарабанила пальцами по столу. Нахмурилась.

— Знаешь… гм… в свое время возмущалась… «Когда убьют, тогда и приходите».

— Что?

— А, это так… Не обращай внимания. Просто… Что ты хочешь, чтобы я сделала? Даже если у этого дяди получится узнать рецепт и продать его у вас нет законодательства, охраняющего производственную тайну.

— На самом деле есть, но только не через законодательство это работает. Там своя комиссия по защите семейных тайн.

— Надо же, — изумилась Наташа. — Даже не знала, что такое есть у вас, потому и не смотрела. Хотя, конечно, странно, что это не выведено в закон.

— А у вас есть такой?

— Да. Называется патентное право. Человек может зарегистрировать изобретение, в данном случае особый рецепт. После этого этим изобретением может пользоваться любой… Если купит права, то есть заплатит за них владельцу сумму, которая того устроит, и получает исключительное право на использование. Либо же будет отчислять небольшой процент с продаж, опять-таки по договоренности с владельцем, но тогда и остальные получают такое же право и так же будут отчислять процент с продаж.

— О… — Ариант задумался. — Гм… А знаешь, в этом что-то есть. Надо будет подать отцу идею. Не возражаешь?

— Пользуйся, — махнула рукой Наташа. — Законом больше, законом меньше. Меня ваша сенатская комиссия и так уже досуха выжала в плане законодательства по органам внутренних дел. Стражей, по-вашему.

— Да, я в курсе, — кивнул Ариант. — Отец хоть и не в той комиссии, но он связан с одной из сенатской группировки, которая там участвует.

— А если эту твою комиссию подключить?

— А доказать? По большому счету, как я думаю, комиссия даже не почешется без серьезных улик и будет просто наблюдать. Получится у дяди, вопрос ведь семейный. А если нет… по обстоятельствам. Могут привлечь, могут нет.

— Всё как обычно, — скривилась Наташа. — В любом случае, как я понимаю, чтобы там этот дядя ни делал, это совершенно неподсудно. Комиссия эта твоя тоже не поможет. Да и не знаю я, как там подступиться, я о такой только сейчас вот от тебя услышала. С моральной точки зрения тут, конечно, не просто пахнет — воняет, но мораль, увы, неподсудна. И каких чудес ты от меня ожидаешь?

Ариант отвернулся и вздохнул.

— Не знаю. Я и сам не знаю, чего хочу. Хотел просто пригласить тебя туда, возможно, дядя испугается.

Наташа снова выбила дробь на столешнице пальцами, глянула на часы. Пять… десять минут шестого. Резко встала, уже привычно ухватив трость. Девочка даже не поняла, как сумела так быстро привыкнуть к этому предмету, что без привычной тяжести в руке ощущала себя крайне неудобно. И ходить с ним было очень удобно. Понятно почему люди использовали трости до появления автомобилей. Ходьбу действительно облегчают.

— Идём. Все равно надо отвлечься, дядя прав. Прогуляюсь.

Госпожа Клонье, заметив их парочку, выходящую из дома, тоже вышла.

— Наташа?

— О, мама! Не предупредила, извини. Мы немного прогуляемся.

— Конечно-конечно. Можете взять мою коляску, она готова. Хотела в гости съездить, но тут заказ поступил важный. Хотел уже отменять поездку, но раз так, то можете ее взять.