Загадка старого дома. Приключения частных детективов

– Нет, что вы. Они были друзьями. Все, кто угодно, но только не Леня, это точно!

– А как вы считаете, куда мог деться Никита?

– Не знаю. Это такая же загадка, как та, как он спасся, будучи ребенком.

– Спасибо. Вы никуда не уезжаете из города? Возможно, вы нам еще понадобитесь.

Опрос друзей Смолина не принес ничего утешительного. Краснощеков решил, что необходимо опросить родственников и друзей Никиты в Москве. Руководство легко согласилось на его командировку.

Смолин жил в новостройке недалеко от метро «Кожуховская». Жена, миловидная женщина, на вид лет тридцати пяти, с заплаканными глазами и яркой помадой на губах, дружелюбно встретила Краснощекова. Проводила в просторную кухню, предложила чай.

– Когда мне сообщили, что Никита потерялся, я подумала, что это очередной его выкрутас. Он и раньше иногда терялся на несколько дней. Знаете, его известность порождала шлейф поклонниц, которые хотели не только обладать его творчеством, но и им самим. Вначале я постоянно бесилась, но потом пришла к выводу, что с этим ничего не поделать, и смирилась. Тем более что он всегда возвращался ко мне, горько сожалея о содеянном. Главное, вовремя остановиться. А он это всегда делал.

– А в последнее время вы не замечали, что он изменился, может, в мелочах? Например, стал рассеянным, неактивным, может, даже депрессивным. Он не высказывал желания покончить с собой?

– Да, настроение его было не самым лучшим в последнее время. Вообще, переменчивость настроения для творческих людей – это норма. Они должны страдать, чтобы творить. У него и раньше были периоды, когда он не мог писать. Но сейчас он затянулся. Понимаете, творцу очень важны признание, поклонники, которые восхищаются его творчеством. А в наше время поэзия как-то постепенно ушла из общественной жизни, материальные проблемы, перестройки и модернизации, бешеный ритм жизни окончательно добили душу современников, и они стали довольствоваться дешевыми телесериалами. Конечно, Никита переживал от этого, хотя круг поклонников у него оставался достаточно большим. Его часто приглашали читать лекции в заграничных университетах. А писать он стал очень мало. Никак не мог настроиться, как он говорил, на современную волну. Но о смерти он никогда не говорил.

– А если бы такие мысли появились, он признался бы вам? Вы были с ним близки?

– Да, он всегда мне рассказывал обо всем, что его беспокоило. Знаете, страсть в отношениях постепенно замещается дружбой. Я думаю, что мы с ним за пятнадцать лет стали самыми близкими людьми. Хотя, наверное, есть у мужчин и свои тайны. Я думаю, что вам было бы полезно пообщаться с его другом, композитором Маковниковым Сашей. Они очень часто проводили время вместе. Я запишу вам его адрес и телефон.

Маковников показался суетным мужчиной. Его редеющая кучерявая шевелюра плохо скрывала лысеющую голову. Было ощущение, что его глаза постоянно смеются, хотя выражение лица было серьезным и даже немного хмурым.

– Вы давно познакомились с Никитой Смолиным?

– Лет пятнадцать назад. Когда я оканчивал консерваторию, мне на глаза попалось стихотворение Никиты, опубликованное в «Литературной газете». Возникла мысль написать песню, которая сразу стала шлягером. А затем еще было несколько песен. Так завязалась дружба. Я приехал в Москву тоже из провинции, это нас объединяло. Он, как и я, любил рыбачить и париться в бане. Короче, сошлись быстро.

– Не замечали вы в последнее время что-нибудь странное в его поведении?

– Нет, ничего особенного. Так, иногда он сетовал на падение нравов в обществе, засилье западной культуры и пошлость эстрады. Но об этом говорят многие. Ничего удивительного, вы и сами смотрите телевизор, знаете, что показывают.

– Да, конечно. А про Каменный остров он что-нибудь говорил? Про тот, про который написал стихотворение. Что посетить его хочет.

– Да, про остров он в последнее время часто вспоминал. Действительно, удивительная история. Он был уверен, что Бог его специально спас, чтобы он выполнил свою миссию на Земле. Он очень много работал. У него вышло несколько сборников стихов, которые переведены почти на все языки мира, создал поэтическую энциклопедию, читал лекции, проповедуя русскую и советскую литературу. И песни, которые мы с ним написали, поют не только у нас, но и в других странах. Но в последнее время его запал угас. Он все чаще стал говорить, что, по-видимому, миссию выполнил. И ему обязательно необходимо вернуться к первоистоку, то есть на остров, который дал ему энергию творчества. Поэтому он и поехал в Сибирь.

– То есть он захотел вернуться на остров, чтобы получить новое вдохновение?

– Видимо, так. Хотя со стороны это и выглядит нелепо. Просто в детстве он пережил шок, то событие врезалось в его подсознание, поэтому и мысли про остров его не покидали. Он придавал ему мистическое значение.

– Но он собирался вернуться в Москву? Не говорил, что хочет остаться жить в Сибири?

– Нет, он полетел в хорошем настроении и про то, что не собирается вернуться, ничего не говорил.

– А какие у него отношения были с женой? Почему у них не было детей?