Загадка тетрадигитуса

– Видимо, дело в источнике света. Семёнов, насколько я понимаю, пользовался обычной, хотя и мощной электрической лампой. А это – лазер. Подозреваю, вся эта система изначально заточена под такой вариант.

– Система? – профессор нахмурился. – Вы имеете в виду…

– Предположим, связка статуя-чаша-планшет – нечто вроде атласа, а лазерный луч – способ считывания и воспроизведения содержащейся в нём информации. Пока мы с вами выяснили только, как открывать этот атлас и рассматривать отдельные картинки. А вот зачем это было нужно его создателям…

– У вас имеются на этот счёт предположения, коллега? – спросил Бурхардт. Жадно спросил, нетерпеливо.

"…он что, ожидает от меня откровения? Зря – мне, по сути, известно ненамного больше, чем ему. Просто я привык оперировать понятиями, здесь пока ещё не существующими…"

– Если наш "атлас", как и полагается всякому атласу, содержит "адреса", указания на местоположения разных объектов – тех же звёзд или планет – то логично предположить, что те, кто его создал, обладают так же и способом перемещаться по этим адресам.

– Перемещаться? Но как?..

– Это следующий вопрос. А сейчас важнее сама возможность, свидетельства того, что это не досужие выдумки, а самая, что ни на есть, реальность.

– Свидетельства? О чём вы, герр Виктор?

Бурхардт окончательно впал в ступор – сейчас он был похож на нерадивого студента, плавающего на экзамене, и Виктор невольно наслаждался своей ролью всезнающего преподавателя.

– Неужели не ясно? – он снисходительно улыбнулся, не в силах выйти из роли. – О бусинах, разумеется, о тех, что были в найденной чаше и других, которые оказались в распоряжении русских. А вот что они такое – это, боюсь, можно узнать только из тех металлических листов, которые вы так неосмотрительно отдали господину Семёнову и его спутникам.

– Бусины, бусины…… – Бурхардт недовольно скривился. – Только и слышу, что про эти треклятые бусины! Значит, и наши русские м-м-м… визави использовали их, чтобы открывать порталы или, как вы их называете, "червоточины"?

– Не только. Когда я вынужденно сотрудничал с Департаментом Особых Проектов, то краем уха слышал, что на основе "бусин" были сконструированы некие устройства, позволяющие находить не только действующие порталы, но и следы существовавших раньше.

– Ну, хорошо… – немец нахмурился. – Открытые порталы, устройство для поиска… как вы сами заметили, у русских были описания этих процессов и приспособлений, и они, конечно, не замедлили ими воспользоваться. Но у нас-то подобных подсказок нет – или вы собираетесь тыкаться, простите мою вульгарность, наугад?

Виктор покачал головой.

– Разумеется, нет. Так можно провозиться долгие годы, и всё равно ничего не добиться. А вот скажите: что, по-вашему, есть эти самые бусины? Что наделяет их такими поразительными свойствами?

– Ну… – профессор был явно озадачен. – Я думал об этом, конечно… Артефакты какой-то допотопной цивилизации, быть может?

– В этом-то всё и дело. – усмехнулся молодой человек. – Никто из вас не пробовал изучать сами бусины. Исследователи в Д.О.П. е что-то такое затевали, но Корф категорически запретил эти работы, когда узнал, что они, для начала, собирались разрезать одну из драгоценных бусин. Семёнов был с ним согласен.

– И?.. – Бурхардт сощурился – он смотрел на собеседника выжидающе. – Вас, как я понимаю, этот запрет не остановил?

– Так уж получилось, что в моём распоряжении была одна-единственная бусина, о чём не знали ни Семёнов, ни Корф, ни даже предводитель нашей группы, Геннадий Войтюк. Ирония в том, что он сам в своё время дал мне её – бусины, видите ли, служили своего рода ключом от порталов-"червоточин", а мы тогда довольно часто перемещались между нашим временем и прошлым. Но потом, видимо, запамятовал – столько всего сразу навалилось… В общем, бусина осталась у меня, и когда меня заперли в секретной лаборатории Д.О.П. а – я не мог отказать себе в удовольствии провести опыты. И вот тут-то стали выясняться удивительные вещи…

Виктор покатал на ладони неровный чёрный шарик. Бурхардт смотрел на них, не отрываясь – как бандерлоги на удава Каа из старого мультика.

– Вы обратили внимание, профессор, что ни в одной из них нет сквозных отверстий, какие бывают, скажем, в бисере или зёрнах чёток?

– Хм… – Бурхардт озадаченно крякнул. – Как-то не замечал… да, наверное, вы правы. Но я держал их в руках всего раз-другой и не имел случая приглядеться.

– Дело в том, что опасения Корфа и Семёнова были напрасны. Ни просверлить бусины, ни разрезать, ни даже поцарапать невозможно. Я применял самые твёрдые из доступных мне сплавов, пробовал даже алмазный резец. Невозможно. Их и в чётки-то составляли, обвивая тонкой проволокой, а не пропуская нитку насквозь. Но не это самое странное…

Виктор положил шарик на столешницу.