Загадка Туринской Плащаницы

«Придя к апостолам, Иисус произнес: “Мир вам!” Сказав это, Он показал им руки (и ноги) и ребра Свои. Ученики обрадовались, увидев Господа».

У Иоанна подчеркнуто, что двери дома в тот момент были заперты и Фома сразу же высказал сомнение в том, что перед ним Христос. По-видимому, он решил, что это призрак. На первый раз Христос оставил его в неведении и сомнениях.

Через восемь дней, когда ученики Его вновь собрались в том же доме при закрытых дверях, перед ними вновь предстал Спаситель. Он позволил Фоме зримо убедиться в подлинности ран на Своем теле.

Следующий текст слишком просто, даже обыденно завершает повествование:

«Много сотворил Иисус перед учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его».

Показательно то, что рассказчик без обиняков признается, что цель его – пробудить в читателе веру в Сына Божия, а не просто человека, на чем неизменно настаивают противники христианства. Не потому ли Иоанн дважды упомянул о появлении Христа в запертом помещении? То, что материальное, живое тело (в чем убедился Фома) явилось сквозь стены, должно свидетельствовать о чуде.

В отличие от Фомы читателю предложено без каких-либо сомнений уверовать в такое вот явление (словно воскрешение само по себе убедительно и понятно!). Да и сообщение о многих чудесах, сотворенных воскресшим Иисусом Христом, тоже ничем не подтверждено, никак не раскрыто: оно рассчитано на полную веру, без сомнений.

Как это ни удивительно, Иоанн о смерти и воскрешении Учителя повествует вполне спокойно, обыденно, подобно другим евангелистам. Но ведь речь-то идет о небывалом чуде! Почему же о нем рассказано столь заурядно? Что мешало евангелистам дать волю своей фантазии? То ли недостаток сведений, достоверных данных, то ли крайнее – до остолбенения – удивление перед необъяснимым, неведомым…

Апокрифы

Но может быть, в Евангелиях, не признанных каноническими, чудесное воскрешение Иисуса описано как-то иначе? Увы, нет. Правда, в Евангелии евреев сказано, что Он сначала явился Иакову (своему брату), сказав несколько странные слова: «…сын человеческий восстал ото сна среди спящих». Словно бы Иисус не умер, а был в состоянии сна!

Впрочем, возможно, эти слова – аллегорический образ смерти. А вот в апокрифическом Евангелии от Петра воскрешение Учителя сопровождается целым рядом фантастических явлений (сошествие двух ангелов с небес, непостижимое движение огромного креста…). Но и тут обычный рассказ о том, как Мария Магдалина с женщинами у раскрытого гроба Иисуса увидели сидящего юношу. Перед нами как бы два плана рассказа: фантастический и реальный. Первый наверняка вымышленный, – легенда, а второй…

В апокрифическом Евангелии от Филиппа автор, увлеченный религиозной философией, предстает человеком свободомыслящим. По его словам: «Незнание – рабство. Знание – это свобода». Он своеобразно толкует идею воскрешения из мертвых: «Те, кто говорят, что умрут сначала и воскреснут, заблуждаются. Если не получат сначала воскрешения, будучи еще живыми, [то] когда умирают – не получат ничего».

Можно подумать, что речь идет о крещении, приобщении к Христу. Но текст вряд ли дает основание для этого. Тут самое странное, что неверующие после смерти «не получат ничего». Как это толковать? Полное небытие? Но в древности это чаще всего воспринималось без ужаса и даже с удовлетворением. В буддизме, например, такой уход – полный и вечный покой – награда праведникам.

Вспоминается знаменитый монолог Гамлета: «Быть или не быть…» Следуя идеям Джордано Бруно (а не традиционного христианства), Шекспир вкладывает в уста своего героя мысль о том, что смерть – всего лишь сон, не более, который избавляет от всех забот и бед. «Такой конец достоин желаний жарких!» И только страх посмертного существования, ужасных сновидений в смертном сне – вот что заставляет людей цепляться за жизнь, всеми силами отдалять неизбежную (какая безнадежность!) кончину.

Короче говоря, можно предположить, что в Евангелии от Филиппа содержится указание на бессмертие души, которое утверждает христианство, и на смерть и воскрешение, но не загробное бытие. Человек перестает бояться смерти: его успокаивает вера в воскрешение, утешает, помогая жить праведно и достойно.

В таком случае получается воскрешение иллюзорное, ибо те, кто надеются, что умрут, а затем воскреснут, – заблуждаются. Все мы бессмертны, пока живы и веруем в Христа.