Загадка Туринской Плащаницы

Некоторые ученые предлагают называть биосферой совокупность живых организмов («живое вещество» – по Вернадскому). Однако организмы не образуют единой оболочки. Они разобщены, а самое главное – неотрывны от среды обитания. Все атомы, слагающие живые существа, лишь на очень недолгий срок входят в их плоть.

Вслед за Кювье можно назвать организмы устойчивыми, хотя и не долговечными, вихрями атомов. И вся биосфера как целое – тоже совокупность устойчивых организованных вихрей атомов, круговоротов веществ и энергии. Ее с полным основанием следует считать организмом, в который входит и земная кора, где тоже происходят геохимические круговороты, газо– и водообмен с атмосферой и гидросферой, идет обмен атомами и молекулами с живыми организмами.

Биосфера – живой космический организм. Питательной средой для нее является минеральный субстрат планеты, а энергию щедро поставляет Солнце.

Такой вывод следует из учения Вернадского о биосфере, ее космической и планетной сущности.

И все-таки что-то остается невыясненным. Безусловно, молекулы и атомы нашего тела являются принадлежностью биосферы. Каждый из нас – словно крохотная клеточка этого космического сверхорганизма. Прекращение нашей личной жизни не означает сколько-нибудь заметной потери для биосферы. В нашем организме тоже постоянно отмирают одни клетки и рождаются другие. Как показывает статистика, на Земле людей рождается больше, чем умирает. В таком случае правомернее говорить о торжестве жизни, а не смерти.

Однако мы сознаем себя не только телесно, но и духовно.

Телесная гибель не слишком страшна. Если она не сопровождается мучениями, то станет подобием вечного сна без сновидений. Ужасно другое: мысль о прекращении сознания, разума, восприятия жизни. Это означает безнадежную потерю того, к чему мы так привыкли: Вселенной, окружающего живого мира, собственных чувств и мыслей…

Почему же Природа не даровала нам бессмертия? Или она все-таки дала возможность для нашего возрождения? Как оно может происходить, в каких явлениях, формах, образах?

Плата за совершенство?

У полузабытого русского философа Н. Н. Страхова есть сочинение «Мир как целое», где одна из глав называется «Значение смерти».

«Смерть – это финал оперы, последняя сцена драмы, – пишет он, – как художественное произведение не может тянуться без конца, но само собою обособляется и находит свои границы, так и жизнь организмов имеет пределы. В этомвыражается их глубокая сущность, гармония и красота, свойственная их жизни.

Если бы опера была только совокупностью звуков, то она могла бы продолжаться без конца; если бы поэма была только набором слов, то она также не могла бы иметь никакого естественного предела. Но смысл оперы и поэмы, их существенное содержание требуют финала и заключения».

Мысль интересная. Действительно, в хаосе нет ни начала, ни конца. Только организованные тела способны развиваться в определенном направлении, эволюционировать. Но всякая организация имеет предел своего совершенства. Достигнув его, остается либо сохранить устойчивость, либо деградировать.

В первом случае рано или поздно начинают сказываться законы природы, предполагающие непрерывные изменения и превращения. В меняющейся среде активно живущий организм, достигнув относительного совершенства, начинает «срабатываться», нести невосполнимые потери.

«Если бы какой-нибудь организм, – продолжает Страхов, – мог совершенствоваться без конца, то он никогда бы не достигал зрелого возраста и полного раскрытия своих сил; он постоянно был бы только подростком, существом, которое постоянно растет и которому никогда не суждено вырасти».

Если бы организм в эпоху своей зрелости стал вдруг неизменным, осуществляя только повторяющиеся функции, в нем прекратилось бы развитие. Без постоянного обновления затухает жизнь. Организм как бы застывает в своем совершенстве, становясь подобием минерального тела.