Загадка уральской Мадонны

Вот ведь как. Сама чуть валенки не отбросила, где бы спасибо сказать, а она вон – кто вы такая! Еще полицию пригрозит вызвать, ну надо же…

– Так все-таки… – теперь Анна смягчила интонацию, – кто вы и как… ну да, запах газа, дверь…

Вместо ответа Юлия внимательно взглянула на Волынскую, покачала головой и проговорила:

– Давайте уже переберемся в комнату, там и поговорим. Разговоры на кухне – это традиция прошлого века. Надо двигаться вперед. Вроде газ уже выветрился. Вы как – можете идти?

– Да, вроде мне получше…

Анна поднялась и, опираясь на Юлину руку, прошла в комнату. По дороге пришлось пару раз останавливаться и отдыхать, потому что коридор был длинный и узкий, как раньше говорили – кишкой.

Комната в этой квартире была одна, довольно большая, но странной формы, трапецией – к одному концу она заметно сужалась, там было единственное окно, выходившее во двор-колодец, поэтому в комнате и днем, наверное, было темновато.

Комната была многофункциональной: судя по наличию двух столов, письменного и обеденного, она исполняла роль и гостиной, и кабинета, а к вечеру, когда раздвигался велюровый диван, превращалась в спальню. На стенах между книжными шкафами и стеллажами с художественными альбомами висели фотографии и старинные гравюры в простых деревянных рамочках.

На круглом столе, застеленном красной льняной скатертью, стояли две чашки, сахарница и вазочка с сухим печеньем.

– Да, вид у вас еще не очень… – проговорила Юлия, оглядев хозяйку квартиры. – Может, вам кофе сделать? Или чаю?

– Чай? – переспросила Анна. – Мы с Лорой выпили чаю, и мне потом стало плохо…

– Вот как? А потом?

– А потом… потом я ничего не помню. Раньше со мной такого никогда не случалось.

Юлия осмотрела чашки. В одной были остатки чая, другая – чисто вымытая.

– Вы помните, из которой пили вы, а из которой – Лора?

– Я – из этой. – Анна показала на чистую чашку.

– Все ясно. Вы отвлекались, отходили от стола, прежде чем выпили свой чай?

– Ну да, отходила. Хотела кое-что найти…

– Ну вот, в это время она и подлила вам клофелин. А потом вымыла чашку, чтобы не оставить следов.

– Кло… как вы сказали?

– Клофелин, – повторила Юлия.

– А что это такое?

– Господи, неужели вы не знаете? Не думала, что в наше время кто-нибудь не знает, что это такое. Вроде с молодежью работаете, должны следить…

– Представьте – не знаю! – с вызовом ответила Анна. – Вы тоже не знаете многого, что знаю я. Например, знаете вы, что такое лессировка? Или сфумато?

– Ну, не будем заедаться! – примирительно проговорила Юлия. – Клофелин – это такое лекарство, которое часто применяют злоумышленники, точнее, злоумышленницы. Их так и называют – клофелинщицы. Выбрав потенциальную жертву, богатого баклана, клофелинщица заводит с ней, точнее, с ним, разговор, знакомится, заигрывает, приглашает куда-нибудь выпить, подливает жертве в напиток лошадиную дозу клофелина.

Жертва от этого теряет сознание, а если доза уж слишком большая, то и умирает. А злоумышленница обчищает ее – точнее, его карманы. А если жертва так глупа, что приводит клофелинщицу к себе домой, то та обчищает квартиру. Так вот, обычно клофелинщицы – привлекательные молодые женщины…

– Вы хотите сказать, что Лора… не может быть! И потом, – усмехнулась Анна, – я ведь вовсе не богатый, как вы выразились, баклан, брать у меня нечего, сами видите… – Дрожащей рукой она обвела комнату.

Юлия услышала в ее голосе такую неподдельную горечь, что вспомнила слова той старушенции, которая живет теперь в квартире Анниного отца. Да, похоже, облапошил женщину ее муженек, небось из-за квартиры на ней и женился! Что ж, сама виновата, нечего было рот разевать, надо было в зеркало на себя почаще критически смотреть. История, в общем, обычная, житейская, Юлии до нее дела нет.

– Понимаю – вам трудно в это поверить, – терпеливо заметила Юлия. – Но вспомните, о чем вы с ней разговаривали? О чем Лора вас спрашивала?

– Естественно, она хотела как можно больше узнать о своей матери. И мы разговаривали о ней… о Лидии… Мы ведь дружили с ней… с самой учебы в академии. Потом, конечно, когда она уехала к себе в Тагил, мы редко виделись, но в молодости были очень дружны.

– И вы не удивились, что эта Лора вдруг свалилась вам на голову, хотя десять лет вы о ней ничего не слышали?

– Она сказала, что приехала учиться… что живет в общежитии, хочет поговорить о матери…

– Было в этом разговоре что-нибудь конкретное?

– Да, пожалуй… – Анна сосредоточилась, вспоминая. – Лора спросила меня, не оставляла ли у меня Лидия какие-нибудь бумаги.

– А вы не спросили, зачем ей это?

– Нет, ну, я…

«Понятно, – подумала Юлия, – постеснялась спросить, тетеха интеллигентная…»

– И что вы ей ответили?

Слова из Анны приходилось вытягивать клещами, но Юлия и этому была рада. Пока хозяйка дома в такой прострации, можно что-то узнать, а как очухается, то и погонит ее прочь. Она, Юлия, во всяком случае, так бы и сделала.

– И я ей ответила, что да, она оставила у меня материалы, связанные с так называемой Тагильской Мадонной.

– А что это за материалы?

– Да сейчас я вам их покажу…