Загадка заброшенного дома

С приближением заката их разочарование росло. Перед тем как разойтись, Виола напомнила, что у них был ещё один день в запасе до возвращения в школу. Но воскресенье пролетело ещё быстрее, чем суббота, и так же безуспешно.

В понедельник после школы Виола узнала от мамы, что газета уже присудила кому-то приз. Доктор биологических наук Хельмут Блант, профессор Колледжа Лунной Лощины и коллега её папы, рыбачил у пристани на Гранд-стрит, когда клюнула, как он думал, большая щука. Рыба была такая тяжёлая, что удочка согнулась под острым углом. Старику недолго удалось побороться: леска порвалась, и его отбросило назад, к снаряжению. Под пристанью раздавалось плескание. Профессор выглянул за борт и увидел то, чего даже не мог представить. Зная о конкурсе, он взял с собой фотоаппарат и успел сделать несколько снимков. Когда миссис Харт показала их Виоле, девочка вскрикнула от ужаса.

– Ну и ну! – Рози передала листок Вудроу. – Это действительно странное создание. Никогда не видела ничего подобного.

– Какой же он мерзкий! – воскликнул Вудроу, глядя на нечёткое изображение. На фотографии голова рептилии с разинутой пастью высунулась из воды в направлении камеры; в зубах она держала украденную добычу, а её широко открытые глаза, казалось, светились.

– Кто? – отозвался Сильвестр. – Профессор Блант или змей?

– Не ехидничай, – сказала Виола и забрала копию газеты. – Человек выиграл по-честному.

Прошло несколько дней с того момента, как клуб «Вопросительные знаки» провалил конкурс. В то утро «Вестник» напечатал фотографию профессора Бланта с названием, которое он придумал для чудовища: «Макрафатический змей на реке Гудзон». После уроков ребята встретились на своём условленном месте на пересечении участков, на этот раз не как детективы, а просто как друзья.

– Что это за имя такое? – возмутился Сильвестр. – Я бы назвал его «Лунный монстр» или ещё как-нибудь, чтобы это имело смысл.

– А что, «Лунный монстр» имеет смысл? – поддразнил его Вудроу.

– В статье, – перебила их Рози, – профессор Блант объясняет, что составил это слово из названий некоторых видов речных змей.

– «Макрафатический» – латинское слово? – спросила Виола.

– Честно говоря, я ничего не нашла, – ответила Рози. – Я искала его в интернете. На самом деле, думаю, слова «макрафатический» вообще не существует. Я почти уверена, что профессор его сам придумал. – Немного помолчав, Рози снова взяла газету, посмотрела на изображение и сказала: – Гм, интересно, а не значит ли это, что он также сам сделал и фотографию?

– Но она выглядит такой настоящей, – возразил Вудроу.

– Может, это мы хотим, чтобы она выглядела настоящей, – предположила Виола. – Так интересно верить в чудовищ, правда?

– Фотография лох-несского чудовища тоже выглядела реальной, – сказал Сильвестр, – но оказалась просто враньём. Парень, который сделал её, признался в этом… в конце концов.

– Что мы совершенно точно узнали в нашем тайном клубе, – возразила Виола, – это то, что мы не можем обвинять людей, если они не виновны. Нам нужно доказать, что профессор Блант солгал.

– Но как? – спросила Рози. – Разве того, что он придумал бессмысленное имя, достаточно?

– Недостаточно, – ответил Вудроу, немного подумав. – Но, может, мы не правы насчёт имени? Может, оно не бессмысленное?

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Виола.

– Может, он выбрал такое имя специально.

– То есть? – спросил Сильвестр. – Думаешь, он хотел что-то этим сказать? Зашифровал что-то?

– Не зашифровал, – ответил Сильвестр. – Но что-то вроде того.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Рози.

– Я думаю, что, может, имя, которое профессор Блант дал чудовищу, – анаграмма? – ответил Вудроу.

– Что за анаграмма? – не понял Сильвестр.

– Мы проходили это в прошлом году, – пояснила Рози. – Помните? Анаграмма – это слово или слова, в которых можно переставить буквы и получить новое слово.

– Как в ребусе, – кивнул Вудроу.

– Возможно, вы, ребята, правы, – произнесла Виола и открыла блокнот. – Великолепно. – Она вырвала из блокнота несколько листочков и раздала их всем. – Если мы хотим разгадать эту загадку, то давайте начнём прямо сейчас. Здесь много букв. Это, наверное, единственный способ доказать, что профессор Блант что-то замышляет.

Прошло немало времени, но ребята так ничего и не придумали.

– Не вижу в этом смысла, – сказала Рози наконец. – В названии «Макрафатический змей на реке Гудзон» слишком много букв!

– Постой, – ответил Вудроу. – Ты права, Рози. Тут действительно слишком много букв. А что, если мы будем использовать не все?

– А разве смысл не в том, чтобы использовать все буквы? – возразил Сильвестр.

– Попробуем использовать только «Макрафатический змей», – сказал Вудроу.

Через несколько минут он воскликнул:

– Сработало! Я понял! А вы?

Виола ахнула.

– Если переставить местами буквы в выражении «Макрафатический змей», то получится «Маразматический фейк», – радостно сообщила она.

– Ух ты! – произнёс Сильвестр. – «Маразматический фейк на реке Гудзон». Или просто «Маразматический фейк». Это реально круто!