Загадки истории. Чингисхан

Это была очередная демонстрация силы и жестокости, поскольку во время нее по велению эмира, как утверждают некоторые источники, возводились пограничные столбы из человеческих останков и костей. Выбор каждого — верить в это безоговорочно или подвергать сомнению. Правда заключается в том, что в Тане (крупной итальянской колонии) великий эмир обрушил свою мощь на христиан: одних уничтожил, других обратил в рабство, не преминув разграбить церкви и монастыри. Оттуда он ушел на Кубань, где разорил все, что мог, несмотря на знаменитую храбрость черкесов. Потом в очередной раз опустошил Грузию. Из своего бесконечного странствия Тимур вернулся с несметной добычей, которой с ним «поделились» крупные торговые города Золотой Орды.

Итак, в 1396 году Тамерлан вернулся в Самарканд. Город встретил его так, как до сих пор не встречал никогда.

Великий эмир становился все более эмоционально уязвимым, сентиментальным. Теперь он говорил, что стремится к миру, желает посвятить себя укреплению благосостояния и счастья своих народов. Он провел в своей столице два года. Можно было сказать, что он достиг такого возраста, когда хотят только одного — покоя.

Очевидно, в это время Тимур не думал о новом военном походе, но на всякий случай занимался сбором информации. У него не было никаких оснований тревожиться за судьбу своей державы. Эмир опустошил Индию, север тоже был под надежным контролем. Правда, у него отобрали на западе земли, расположенные по берегам реки Тигр, однако с этой стороны не было силы, которая дерзнула бы вторгнуться во внутренние районы его державы. Им были пройдены десятки тысяч километров, он захватил множество земель и покрыл себя славой. Однако по большому счету он не добился ничего. Создать настоящую империю Тамерлан так и не смог — то, что построил Тимур, не являлось империей, соизмеримой с теми, что были ему известны из истории. Хотя это была действительно обширная держава, западной границей которой были земли Ирана. Но его власть не была признана по-настоящему законной — он не решился провозгласить себя ханом. Умри он сейчас, какая сохранилась бы о нем память? Ведь ни одна из тогдашних великих держав, за исключением Золотой Орды, своего оружия с ним не скрестила — ни Китай, ни мусульманская империя с центром в Дели, ни мамлюкский Египет, ни Сирия, прославившаяся на весь исламский мир, ни османская Турция, которая под водительством непобедимого султана Баязида Молниеносного на Балканах покрыла себя славой, затмившей славу Чагатаидов. Только с Тохтамышем, который был ему равным противником, он сражался и одержал победу. Вероятно, можно сказать, что два десятка завоевателей Азии имели больше оснований, нежели он, для того, чтобы остаться в памяти людей.

Но то, что Тамерлан делал на протяжении всей своей жизни, как нельзя лучше соответствует девизу: «План, который воплощается, несмотря ни на что…» А две последние кампании сделали авторитет эмира безграничным, но при этом стали настоящим ужасом для покоренных народов. Итак, взор Тимура был направлен на Индию. В очередной раз его целью стала не подлинно великая держава, а только ее тень. Однако, несмотря на это, тень производила впечатление грозной силы. Говоря современным языком, делийский султанат существовал благодаря ренте с былого авторитета. Еще один источник могущества — накопленные индийскими правителями несметные богатства, которым, быть может, не было равных во всем мире.

Объявив о своих планах по захвату Делийского султаната, эмир неожиданно для самого себя, не получил поддержки воинов и элиты. Это пассивное сопротивление выводило Тамерлана из себя, но он делал вид, что ничего не происходит, и отдавал приказы так, как будто бы они вызывали у всех радость и удовлетворение. Воины повиновались, так как были к этому приучены, но их сердца к этой затее явно не лежали. Это стало очевидно после прибытия в Кафиристан[29].

Кажется невероятным, что человек в летах вторгся в страну, почти неприступную в период таяния снега, и совершил это без видимых на то причин. Как-то на пути воинам великого эмира встретилась крепость, возведенная на горном пике. Была снежная буря, и овладеть цитаделью было явно невозможно. Тамерлан захлебывался от гнева: почему не удается взять ее? Он обрушил свое негодование на полководцев, которые смиренно слушали его. Но, вот загадка, гнев схлынул, и Тимур сел играть в шахматы, как если бы находился у себя в самаркандском дворце. Но оставить осаду крепости, проявившей такое отчаянное сопротивление, эмир не мог. Его воины тоже предпочли штурм смерти от холода, голода и безделья. Поэтому защитникам цитадели была устроена настоящая кровавая баня. Лишь после этого Тамерлан велел отправляться дальше.