Загадки истории. Франкская империя Карла Великого

Вторым непредвиденным обстоятельством стал римский мятеж весной 799 г. против Папы Льва III, после которого униженный и покалеченный первосвященник вынужден был искать защиты при дворе Карла. Это решало вторую задачу – поставить наместника святого Петра в полностью зависимое, подконтрольное Карлу положение. Причем все происходило настолько удачно, что королю франков оставалось лишь собирать спелые плоды, сами падавшие ему в руки. К этому следует добавить отправленное в 797 г. – году свержения Константина VI и воцарения Ирины – восточное посольство, формальной задачей которого было привезти королю франков слона. Однако только ли о слоне должна была идти речь при дворе Харуна ар-Рашида, не говоря уже о важном, в пику как Константинополю, так и Риму, установлении прямых контактов с Иерусалимским патриархом?

Карл Великий строил планы и воплощал их в жизнь неспешно, в темпе времени, в котором ему довелось жить, но в стратегическом таланте системной игры на многих шахматных досках для достижения желаемого результата ему не откажешь. И 25 декабря 800 г. усердно ткавшаяся политическая паутина принесла желаемое – Карл Великий был коронован как император. То, что это произошло не совсем так, как он планировал, то, что не все посольства вернулись вовремя, было лишь незначительным напоминанием Карлу со стороны провидения, щедро помогавшего ему перед этим, что он всего лишь человек в руце Господней. И новокоронованный император, видимо, отнесся к этому, как и подобало великому властителю, с христианским смирением и философским пониманием, усердно продолжив и далее выкладывать мозаику своих планов.

Мы уже знаем, что 20 июля 802 г. во Франкию, точнее, в Аахен прибыл слон. И в том же 802 г., по свидетельству хрониста Феофана, «Карл, король франкский… намереваясь отправиться с флотом против Сицилии, раздумал, и лучше хотел соединиться браком с Ириною, и для того отправил послов». Несущественное совпадение забавной диковины и значимого международного события. Но это лишь на первый взгляд, ведь впереди слона шел официальный посол Харуна ар-Рашида, тот самый «перс с востока», с которым Карл встретился летом 801 г. в Верчелли. Нам, к сожалению, ничего не известно о том, какие сведения мог привезти этот, безусловно, высокопоставленный дипломат, что именно сообщал Харун ар-Рашид Карлу в ответ на его давнее уже посольство 797 г. Привезенные ответы могли уже устареть и быть бесполезными, но это лишь в том случае, если правитель франков задавал халифу сиюминутные, малозначительные вопросы. Нам же известно, что он не любил поспешности и строил планы основательно, на годы и десятилетия вперед. Мог ли Карл интересоваться отношением Харуна ар-Рашида к тому, чтобы их владения стали смежными, а сами они должны были установить добрососедские отношения? Не разменивали ли Харун ар-Рашид и Карл Великий между собой Кордовский эмират и Византийскую империю? На эти вопросы нет ответа, но они не кажутся неуместными или совершенно фантастическими. Ясно одно – восточный посол что-то сообщил Карлу, нечто важное, существенное, такое, что, либо поддерживало, либо противоречило планам франкского императора. И именно после этого Карл Великий заслал сватов к императрице Ирине, намереваясь одним брачным союзом разрубить Гордиев узел противоречий между Западом и Востоком, причем сделать это мирным путем без каких-либо военных действий и ненужного кровопролития.

К сожалению, столь интригующему и многообещающему брачному союзу не суждено было воплотиться в жизнь, хотя к предложению и послам Карла Великого в Константинополе поначалу отнеслись благосклонно. Во время пребывания франкского посольства в столице Византии 31 октября 802 г. там произошел очередной давно зревший переворот – логофет Никифор сверг императрицу Ирину и сослал ее вначале на остров Принкипо, а затем на Лесбос, став новым императором Никифором I Геником (802–811). Послам Карла Великого пришлось вернуться в Аахен ни с чем. Блистательная комбинация, которая была способна изменить ход мировой истории, провалилась. Императору франков вновь пришлось вернуться к скучной рутинной политике – искусству возможного. Поддерживая дипломатические отношения как с багдадским халифом, так и с византийскими императорами, Карлу в итоге удалось добиться от последних признания своего императорского титула, хотя и без упоминания о его римском происхождении. Видимо, франкского монарха это вполне устраивало, ведь он мыслил свою империю не римской, но христианско-вселенской, и временно, под давлением необоримых обстоятельств, был готов смириться с тем, что рядом с его праведным царством будет еще какое-то время существовать искаженная греками-еретиками копия – Византийская империя.