Загадки Хаирхана (Записки хроноскописта)

Березкин сел рядом со мной, и в третий раз зазвучали уже знакомые слова. Когда металлический голос произнес: "Придется не церемониться..."-я невольно взял Березкина за руку, но голос, ничем не заглушаемый, продолжал: "Кто будет против, тот сам себя обречет на гибель вместе с чернью. Замечаю, что кое-кто забыл, кому все обязаны спасением. Придется напомнить. Только бы справиться с этим... Никогда не прощу Жильцову, что он взял его..."

Голос умолк, и экран потемнел.

Мы с Березкиным удовлетворенно переглянулись: хроноскоп выдержал еще одно сложное испытание.

- Все это мило, но я пока ничего не понимаю. Стиль-явно не Зальцмана,-сказал Березкин.-"Заговорил" еще один участник похода. Но кто из них?

- Стиль не Зальцмана, - согласился я. - И все же не будем спешить. Пусть хроноскоп подтвердит нашу правоту - если почерки разные, он легко определит это.

И хроноскоп подтвердил, что прочитанный им невидимый текст написан рукою другого человека-не Зальцмана: условная фигура этого неизвестного участника экспедиции так и не совместилась на экране с вполне конкретным изображением Зальцмана.

- Можешь домыслить и облик незнакомца, - полушутя предложил мне Березкин.-Портретные характеристики - это ж твоя стихия. Зальцман на экране как живой.

- Странно ты относишься к испытанию хроноскопа, --сказал я.-У тебя даже не появилось желания и в этом плане проверить его возможности. Совсем не исключено, что по характеру текста и почерка он способен дать - пусть приблизительную-характеристику человека, его внешнего облика.

- Вот ты куда метишь! -усмехнулся Березкин. Но идея ему понравилась, и он принялся мудрить с формулировкой задания. Наконец он отошел от хроноскопа, и мы увидели на экране человека - широкоплечего, плотного, подтянутого, совершенно непохожего на Зальцмана; портрет был лишен запоминающихся индивидуальных черточек, но все же у нас сложилось впечатление, что хроноскоп изобразил человека требовательного, привыкшего повелевать, жесткого или скорее даже жестокого; он сидел и писал, и мы видели, что тетрадь у него такая же, как та, которую прятал Зальцман.

- Н-да,-протянул Березкин.-Если хочешь знать, для меня это полная неожиданность. Я почти не сомневался, что хроноскоп не сможет охарактеризовать человека...

- Вот видишь, как ты ошибся в своем детище...

- Не совсем так. Если бы не придуманная тобою портретная характеристика Зальцмана, хроноскоп, пожалуй, действительно ничего бы не сделал... Зальцман послужил как бы отправным пунктом. Но это - технические детали. А вот откуда взялся сей сурово-начальственный типаж?.. Впрочем, не будем гадать. Пусть хроноскоп сначала расшифрует и проиллюстрирует строчки Зальцмана,

- Сразу и проиллюстрирует?

- Попробуем.

То, что мы увидели через несколько минут, повергло нас в еще большее удивление. Металлический голос четко и бесстрастно произнес: "Долина Четырех Крестов". Мы надеялись увидеть на экране долину, но изобразить ее хроноскоп не сумел: неясное видение быстро исчезло, и на экране возник Зальцман. Волнуясь и словно опасаясь кого-то - хроноскоп отчетливо передал его состояние, Зальцман сделал в тетрадке запись, и мы тотчас узнали какую: "Спасения нет, потрясен случившимся, дневник спрятан..."

Зальцман писал сидя, но после того как хроноскоп расшифровал строку, изображение Зальцмана вытянулось и размылось, а тетрадь стала вздрагивать, словно он долго держал ее на весу или шел с ней. Березкин несколько уточнил задание, и тогда Зальцман на экране принялся вышагивать, все время придерживаясь одного направления. Хроноскоп молчал, а по экрану проходили странные зеленоватые волны, и у нас сложилось впечатление, что электронный "мозг" хроноскопа столкнулся с задачей, которую не может разрешить.

- Следующая шифровка там-"пврн",-сказал Березкин.-Не местное ли понятие какое-нибудь?.. Если так, хроноскоп его не прочтет.

- Поварня!-неожиданно догадался я.-Ну да, так называются промысловые избушки на Севере. Откуда же это "знать" хроноскопу. Они маленькие, с плоскими крышами...

Березкин выключил хроноскоп и разъяснил в задании, что такое поварня. После этого на экране возникла небольшая плосковерхая избушка, и Зальцман начал свой путь от нее.

- Теперь - другое дело, - удовлетворенно сказал Березкин. Он хотел добавить еще что-то, но хроноскоп, перебивая его, произнес: "Северо-запад. Сто сорок". А Зальцман все шагал и шагал, и мы поняли, что 140-это количество шагов. Затем прозвучали слова: "Река, левада". Зальцман в этот момент остановился и, по-прежнему сильно нервничая, сделал в открытой тетрадке запись. Очевидно, он записал цифру и эти слова. На экране появилось смутное изображение реки, а потом и леса. После некоторой паузы металлический голос сказал: "Поваленный тополь, корни", и мы увидели огромный тополь, вывернутый бурей вместе с корнями.

- Бред, - категорически заявил Березкин - Действие происходит севернее Полярного круга, в тундре, а тут украинские левады, гигантские тополя! Придется повторить задание.