Загадки леса

— Трудно сказать, что может случиться. Думаю, что чечевицы не будут кормить чужого птенца. К чему он им?! Заклюют его, а может быть настоящая мать прилетит и заберёт малыша в своё гнездо. Я и говорю — не прозевать бы, — ответил дедушка, доставая для просмотра рамку из улья.

— Когда же пойдём? — спросил Витя.

— Вечером.

— Ну и прозеваем!

— Беда, нетерпенье какое у вас. Пойдите помогите тёте Даше крутить центробежку.

Неохотно поплелись натуралисты в избушку, но работали усердно, Дарья Петровна даже удивилась их напористости.

— Ну и помощники же у тебя, дедушка Гордей, золотые ребята!

У-ууу-у… не смолкая, гудела центробежка.

Вечер был пасмурный. Серые облака, закрыв небо, неподвижно повисли над поляной. Вяло летали пчёлы, глухо шумел ручей, казалось, поблёкли и яркие краски цветов. Только комары стали ещё назойливее.

Выйдя за калитку, дедушка осмотрел небо и отпустил Жучку.

— Пусть с нами пробежится! Ишь, как изъели её окаянные.

К черёмуховому кусту натуралисты подкрадывались осторожно.

— Ежели птица в гнезде, — вернёмся, — предупредил ребят старик.

Согнувшись и высоко поднимая ноги, он подобрался к сосне и выглянул. Чечевицы в гнезде не было. Выскочившая же вперёд Жучка вдруг остановилась под кустом, обнюхала какой-то предмет и вопросительно посмотрела на дедушку Гордея. Тот подошёл к ней. В траве лежал мёртвый птенец.

— Говорил — итти сразу, вот и прозевали, — упрекнул дедушку Витя.

— Странное происшествие. Кто мог выбросить его? — произнёс дедушка, взглянув на ребят.

— Это тот колонок, что утку съел! — решил Витя. Дедушка отрицательно покачал головой.

— Полезай, Дима, посмотри, есть кто в гнезде, — сказал он.

Тот быстро взобрался на сосну.

— Два птенца и одно яйцо, — крикнул мальчик.

— Значит, хищника не было… Что же случилось о птицей? Вот загадка…

— Наверное, чечевица хотела выбросить подкидыша, да ошиблась!

— Может быть, — согласился дедушка с Димой и добавил:

— Ты, Дима, оставайся в скрадке, если чечевица решила выбросить подкидыша — она исправит свою ошибку. Только не высовывайся. Интересно, как она будет его из гнезда выталкивать. А ты, внучек, часа через два сменишь Диму.

Как только смолкли их шаги, Дима уселся поудобнее и замер.

В пасмурный день лес кажется угрюмым. Под его сводом сгущается мрак, сильнее чувствуется сырость. Налетит ветерок, вздохнёт на деревьях листва, закачаются вершины и снова застынут.

Диме из засады было хорошо видно гнездо. Голый, слепой и большеголовый подкидыш важно занимал средину гнезда. На крестце у него мальчик заметил ярко выраженное чашеобразное углубление, такого не было у другого птенца, безжалостно прижатого подкидышем к стенке. Тот был совсем крошечным, беспомощным, и у Димы невольно зародилось к нему чувство жалости. По его убеждению, птенец чечевицы имел большее право поудобнее расположиться в своём гнезде.

Что-то близко прошумело и оборвалось. Мальчик осторожно повернул голову и посмотрел в ту сторону, где замер этот звук. На сучке, в десяти метрах от него, сидела большая, рыжая птица, с густыми, пестринками на груди — канюк. Он расправлялся с мышью. Его заметила мухоловка, прятавшаяся в густой листве.

— Ци… ци… ци… — кричала птичка.

Справа, слева послышались ответные крики, и над хищником закружилась лесная мелочь. Но тот, не обращая внимания, доел мышь, отёр свой короткий клюв о сучок и бесшумно скрылся в лесной чаще. Разлетелись птицы, и снова наступила тишина.

Дима только успел повернуть голову, как до слуха опять долетел шелест крыльев. Птенцы в гнезде зашевелились, видимо, этот еле уловимый звук был им хорошо знаком. Большой птенец даже подвинулся вперёд и, заслоняя меньшего, открыл свой рот. К гнезду подлетела чечевица. Она наклонилась к большому птенцу и положила ему в рот принесённую в клюве букашку. Маленький же, пытаясь высвободиться, тихо пищал и, открывая рот, просил пищи.

Не успела чечевица улететь, как у гнезда появился красногрудый самец. Подкидыш бесцеремонно подмял, под себя меньшего, придавил ногой и оказался снова впереди. Малыш, вытягивая шею, открывал рот и жалобно пищал, но напрасно, — принесённый чечевицей мотылёк уже лежал в желудке подкидыша.

Дима был возмущён.

Прошло ещё некоторое время. Взрослые чечевицы улетели. А подкидыш зашевелился, какое-то непонятное беспокойство овладевало им. Пятясь задом, он подлазил под беспомощного птенца, тот жался к стенке.

― Что он хочет с ним делать? — думал Дима.

Подкидыш подлез под малыша и ловким движением вскинул его себе на спину. Птенец попытался сползти, но тот, отбросив назад свои голые культяпки-крылышки, зажал его на спине.

Дима замер.