Загадки леса

Через несколько минут косуля оказалась на солонцах. Заячий след не обманул её. Она припала к лунке и жадно ела землю, пропитанную солью. Но чем глубже становилась лунка, тем больше мешали корни берёзы. Косуля била по ним копытами, стараясь расширить проход.

Эти-то удары и разбудили дедушку Гордея.

Он приподнялся и осторожно выглянул из скрадка.

— Проснитесь, слышите, — будил он шёпотом ребят, — звери пришли на солонцы, с фартучками.

Витя и Дима проснулись.

— Тихо… — предупредил их старик и пригрозил пальцем.

Ребята припали к щели скрадка.

Сквозь поредевший мрак ночи яснее обозначались деревья.

Телята носились вокруг солонцов или, подбежав друг к другу, становились на задние ноги и угрожающе трясли своими маленькими головками. А мать, наевшись соли, долго чмокала губами. Пощипывая траву, она подходила совсем близко к скрадку, Тогда натуралисты хорошо различали её чёрные глаза, любовались тоненькими ножками, золотистым цветом летней одежды. Лёгкий ветерок отгонял вниз от скрадка запах человека, и животное спокойно кормилось.

А заря все больше и больше разгоралась. День ещё не начался но небо, лес и луг были уже залиты тем мягким светом, который предшествует появлению солнца. Воздух в эти минуты приобретает хрустальную прозрачность, а звуки — необычную чистоту.

Но вот телята захотели есть. Они подбежали к матери, один справа другой слева, и, опустившись на коленки, стали сосать молоко. Ребята видели, как усердно они взбивали мордочками вымя.

Вдруг все разом всполошились. То ли уловили посторонний звук, то ли набросило запах врага. Звери, приподняв головы, посмотрели в сторону болота.

— Бэк… бюк… — раздался предупредительный крик косули.

Мгновение, и животные, сверкая белыми фартучками, уже мчались по берёзовой роще.

Дедушка вскочил и долго присматривался, пытаясь угадать, кто спугнул косуль. Его лицо вдруг стало серьёзным, глаза застыли на каком-то предмете.

Ребята тоже повернулись к болоту.

На фоне зелёных кустов виднелась серая точка. Она несколько минут оставалась неподвижной, затем медленно скрылась в береговых зарослях.

— Разве чужая собака? — размышлял старик.

А в это время из ближних кустов долетела робкая песня соловья варакушки, и дедушка Гордей, повернув голову, прислушался.

— Смотрите, как долго видны белые пятна на шкуре у косули, — сказал Дима, вглядываясь в лес.

— Это фартучки, — улыбнувшись, объяснил дедушка Гордей. — Косуля — животное кроткое, всего она боится и от врагов спасается только бегством. Бежит коза, и кажется, что она машет фартучком отставшим, дескать — сюда, за мной! А вы уверяли, что моё кушанье никто есть не захочет. Теперь козы частенько будут наведываться, до соли они большие охотники.

— Ку-ку… ку-ку… ку-ку… — донеслось издалека.

В голубом просторе неба кружились два коршуна.

— Ки-ки-ки… — кричали птицы, медленно кружась над лугом.

А из лесу лилась непрерывной трелью задорная песня зяблика:

— Фью-фью-фью-ля-ля-ди-ди… ви-чиу…

День начался.

Убийца

— Ишь ты, лакомка, чуть впрозелень ягода — есть не желаешь! — упрекнул бурундука Витя.

Чем бы ни занимались ребята, они никогда не забывали про зверька. Было решено выпустить его на волю, как только окончательно срастётся нога.

— Что, приятель, тоскуешь? — сказал дедушка, заглянув в улей. — Поди, в твоей норе без хозяина беспорядки, потолок обсыпался, продукты зацвели, могли и запасы растащить соседи…

После обеда дедушка напомнил ребятам про чечевицу:

— Непременно сбегайте, посмотрите, что там у неё в гнезде делается.

Через несколько минут юные натуралисты уже пробирались к скрадку. Ещё не доходя до сосны, они услышали крик чечевицы.

— Пяй… пяй… пяй… — раздавалось из зарослей.

Чечевица жила в постоянной тревоге. Она не могла привыкнуть к посещениям юных натуралистов. Перелетая с ветки на ветку, птица продолжала тревожно кричать.

К ней присоединился самец. Его ребята увидели впервые. Одет он был в коричнево-бурый наряд с красной грудкой и красным пятнышком на лбу. Это и был тот певец, чья песня звучала, как два слова: «Витю-.видел, витю-видел.»

— Пяй… пяй… пяй… пяй… — кричали дружно птицы, выражая свой протест.

Витя, быстро взобрался на сосну и заглянул в гнездо.

— Птенцы!.. — сообщил радостно он и показал Диме два пальца.

— Два? — переспросил тот, взбираясь в скрадок.

В средине глубокого гнездового лотка лежали два яйца, а рядом два маленьких птенчика.

— Смотри-ка, один какой пузатый!.. — произнёс Дима, рассматривая желторотых малышей.

— Он, наверное, из чужого яйца вылупился, подкидыш… А чечевицы подлетали совсем близко к ребятам. Сколько возмущения было в их несмолкаемом крике!

— Побежим к дедушке, — предложил Дима, спускаясь с сосны.

Старик работал возле улья, когда ребята ворвались на пасеку.

— У чечевицы уже два птенца… — кричал Витя.

— И чужой вывелся, большой да смешной, — подтвердил Дима.

— Хорошо, посмотрим. Пусть птица остальных допарит, пугать ее не следует, а уж как все птенцы выведутся, нужно будет следить за ними; не прозевать бы какого случая…

— Какого случая? — насторожился Дима.