Читаем Загадки русского заполярья полностью

 Следующие громотеи иноземцы, писавшие на своей тарабарщине еврейскими буквами, в слове ЛУНА, воспринимаемом ими только на слух, вместо буквы Вав, означающей здесь звук У, обошлись без этой буквы, заменив её точками указания огласовок. Тогда в письме без знаков огласовки слово стало читаться наугад чаще всего как ЛЕНА, считающееся, конечно же, греческим.

 Великая сибирская река названа рахдонитами этим женским именем. Большие реки они величали людскими именами: ЯНА, ЛЕНА, ЕНИСЕЙ, и, должно быть, ОБЬ.

 Когда–то мне довелось во время турпохода увидеть между сопками с высоты одной из сопок на расстоянии десятков вёрс блеск реки Колыма вдоль её течения у одного из её изгибов. Какое впечатление на усталых путников, взобравшихся на Верхоянский хребет, производит сияющая река Лена, не трудно себе представить.

 

 Слова, производные от ЛЕНА (''лучезарная'', как небесное светило в ночи):

heЛЕНА (добавлен еврейский артикль, — знак особого внимания;

ЭЛЕНА, ЭЛЕН (от этого артикля осталась лишь его огласовка);

ЕЛЕНА (первый гласный Э по- русски, конечно же, стал йотовым, — Е = йэ);

SELENA (SE — это еврейское Зэ ''это'' в этом латинском имени, — От еврейского «ЗЕ», заимствованного в речь древних русов в точном его смысле и звучании, ныне остались лишь слова 'сей', 'сего', 'сия', 'сие', 'сиё', 'сии', 'сегодня', 'сего года', 'до сих по пор'.);

ЗЕЛЕНА (первая нежная зелень на фоне прошлогодней увядшей природы кажется как бы светящейся призрачным нежным цветом. Слово 'свет', как известно, от 'цвети, цвести, цвели'. Уточнение:

ивр. корень Цадэ–Вэт–Аыйн означает 'окрас, краска'; русский корень 'крас' тоже происходит от своего ивритского слова, что при случае будет показано обстоятельно.

 

 Сл. МЕСЯЦ (каждую ночь среди звёзд на новом МЕСТЕ, МЕСЦЕ) - тоже еврейского происхождения. В сл. МЕСТО (укр. МIСТО, латин. ISTO; ''то, что ЕСТь'') видим ивр. оконч. О (Вав), приставку М (Мэм) и производный от ивритского 'Йуд–Шин,Син' уже русский бывший корень ЕСТь (в других языках это слово EST, IST, IS, др. — рус. ЕСи, ЕСь, ивр. ЙЕШ (Йуд — Шин[Син]), хеттс. ЭШТИ, греч. ЭСТИ, латин.ЭСТ, санскрит АСТИ, др.герм. ИСТ).

 К углублению в эту тему мы ещё вернёмся, чтобы увидеть то, что не могли видеть с должностных юдофобских позиций весьма известные служивые профессора.

 

 А пока вернёмся к словам БРОВЬ и БРОВКА.

 

 Изменения огласовок пока вообще не следует принимать во внимание. В качестве наглядной аналогии достаточно сопоставить множество любых хорошо известных всем нам русских и украинских слов. 

 

 Каков же обобщающий смысл исходного значения для любого слова из всех рассматриваемых сейчас примеров (найденных уважаемым мною за усердие старым фашистом, всё же не холуем)?

 В РОВеНь ! Ивритские здесь и предлог, и корень, и суффикс.

 Сущ–ное: В ровень с краем, напр., обрыва. [Как?] Наречие: вровень. (т. е. Не дальше, чем … , — на самом…). Отсюда более краткое наречие: вровь, превратившееся в сущ–ное бровь.

 Все подобные примеры употребления слова 'бровка' и его наиболее часто употребляемой, краткой формы, — 'бровь', являются типичным расширением первичного узкого значения.

 

 В общем, в слове РАВНИНА выявляется (вовсе не по интуиции и не по случайной догадке, а из бдительного отношения к навязываемому мировозрению) мелкая подробность: это слово, как и великое множество других слов, не только в русском и не только в славянских языках, напрямую происходит от древнееврейского корня, от Р–В .

 

 Высказываю осторожное предлоложение, что когда–то этот корень дал производные ПеРВЫЙ и ПРАВЫЙ, где П — это то, что осталось от приставки ПО, откуда–то заимствованной. По главному, по большому, по лучшему — П(о) Р(а)Ву — перву равняются в своём поведении. По ведущей, — П'РАВой - руке подгоняется для удобства всё, что нужно. Есть производное от корня Р–В: по'пе'РВоначалу. В нём по сути удвоена та же самая приставка с искажением её исходной огласовки.

 

 Рассмотрим ещё какое–нибудь руское слово, производное от этого корня РАВ (от которого, между прочим, происходит и всем известное слово Равин ''большой'', — т. е. наибольший авторитет в каком -то кругу евреев).

 Кому–либо может показаться неожиданным, что русские слова ТРАВА МУРАВА на иврите ''совершенно случайно'' означают буквально ''вы'раста'ющая''.

 Согласные Т и М — это бывшие приставки, которые стали восприниматься в русском языке как часть корня, но по не понятной пока мне причине таких приставок в русском языке нет.

 А — это заимствованное во многие языки семитское оконч. ед. ч. ж. р.

 РАВ — это корень в значении 'много, большое'.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении
Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении

А вы когда-нибудь задумывались над тем, где родилась Золушка? Знаете ли вы, что Белоснежка пала жертвой придворных интриг? Что были времена, когда реальный Бэтмен патрулировал улицы Нью-Йорка, настоящий Робинзон Крузо дни напролет ждал корабля на необитаемом острове, который, кстати, впоследствии назвали его именем, а прототип Алеши из «Черной курицы» Погорельского вырос и послужил прототипом Алексея Вронского в «Анне Карениной»? Согласитесь, интересно изучать произведения известных авторов под столь непривычным углом. Из этой книги вы узнаете, что печальная история Муму писана с натуры, что Туве Янссон чуть было не вышла замуж за прототипа своего Снусмумрика, а Джоан Роулинг развелась с прототипом Златопуста Локонса. Многие литературные герои — отражение настоящих людей. Читайте, и вы узнаете, что жил некогда реальный злодей Синяя Борода, что Штирлиц не плод фантазии Юлиана Семенова, а маленькая Алиса родилась вовсе не в Стране чудес… Будем рады, если чтение этой книги принесет вам столько же открытий, сколько принесло нам во время работы над текстом.

Юлия Игоревна Андреева

Языкознание, иностранные языки
Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2
Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2

Второй том «Очерков по истории английской поэзии» посвящен, главным образом, английским поэтам романтической и викторианской эпох, то есть XIX века. Знаменитые имена соседствуют со сравнительно малоизвестными. Так рядом со статьями о Вордсворте и Китсе помещена обширная статья о Джоне Клэре, одаренном поэте-крестьянине, закончившем свою трагическую жизнь в приюте для умалишенных. Рядом со статьями о Теннисоне, Браунинге и Хопкинсе – очерк о Клубе рифмачей, декадентском кружке лондонских поэтов 1890-х годов, объединявшем У.Б. Йейтса, Артура Симонса, Эрнста Даусона, Лайонела Джонсона и др. Отдельная часть книги рассказывает о классиках нонсенса – Эдварде Лире, Льюисе Кэрролле и Герберте Честертоне. Другие очерки рассказывают о поэзии прерафаэлитов, об Э. Хаусмане и Р. Киплинге, а также о поэтах XX века: Роберте Грейвзе, певце Белой Богини, и Уинстене Хью Одене. Сквозной темой книги можно считать романтическую линию английской поэзии – от Уильяма Блейка до «последнего романтика» Йейтса и дальше. Как и в первом томе, очерки иллюстрируются переводами стихов, выполненными автором.

Григорий Михайлович Кружков

Языкознание, иностранные языки