Загадки Сфинкса

Профессор Рожнов в одном из интервью приводит занятную историю научных «крестин» явления. Примерно с 40-х годов XIX века, когда знаменитый венский врач Франц Антон Месмер, исцеляя различные недуги с помощью животного магнетизма, заметил, что некоторые больные выздоравливают только от беседы с ним, а то и от предметов, побывавших в его руках, пробудился научный интерес к психологическому фактору лечения. И, как часто бывает, пробудился этот интерес у оппонентов Месмера. В те же примерно времена английский хирург Джеймс Брэд решил разоблачить популярного французского магнетизера Шарля Лафонтена, внука прославленного баснописца. Наблюдая, как один из его пациентов через десять минут после начала сеанса погрузился в сон и перестал реагировать не только на булавочные уколы, но даже на выстрел пистолета, на поднесенный к самому носу нашатырный спирт, Брэд укрепился в мысли, что его, как и всех других зрителей, попросту одурачивают. Все эти фокусы не более чем притворство. И вдруг он заметил, что замагнетизированный пытается, но никак не может поднять веки. Тогда Брэд решил повторить опыты сам, но на иных началах. Своим пациентам он предлагал всего-навсего фиксировать взгляд на горлышке бутылки. Столь незатейливым способом ему удавалось усыплять каждого, кто соглашался участвовать в эксперименте. Брэд добился своего, доказал, что сон этот не магнетический, а какой-то особый, по его мнению, нервный, что причины его не в личности того, кто усыпляет, а в своеобразном состоянии нервной системы пациента. Догадка хирурга оказалась поистине гениальной. Брэд придумал и название явлению: «хипнос», отождествляя его со сноподобным состоянием.

Позднее изучение гипноза получило развитие во Франции, где подходы и позиции разделились. Жан Мартен Шарко, родоначальник физиотерапии, соединял явление гипноза с искусственно вызванной истерией, а Ипполит Бейнгейм утверждал, что сам по себе, как состояние, гипноз не существует вообще, что это своеобразное внушение. Врач излечивает больного, потому что больной поверил в врача…

Как ни курьезно, но и по сей день полной ясности и единой оценки нет. Можно даже услышать мнение, что гипноз — это всего-навсего всеобщее заблуждение, а все накопленные в клиниках знания и экспериментальные наблюдения исследователей — ложно понятые и ложно истолкованные данные.

А между тем не только в клиниках, но даже по телевизору проводятся сеансы поистине удивительные. Сотни москвичей, вопреки насмешкам скептиков, припасали трехлитровую банку воды, заводили будильник, чтобы не проспать, и усаживались в семь часов утра перед телевизором, чтобы ощутить воздействие гипнотизера, подлечить свои болячки «заряженной» водой. По свидетельству некоторых, они ощущают именно то, что нужно. Через телевизор! Что ж, недаром говорят: вера способна чудеса творить…

Так все-таки, может, прав Мессинг и величайший мистификатор XVIII века граф Калиостро — как именовал себя итальянец Джузеппе Бальзамо, — он был на самом деле хорошо знаком с методами применения массового гипноза, изучив их на Востоке, где скитался по разным странам. Он ведь лечил больных словом и прикосновением. Действовал взглядом, уставившись в зрачки страждущего. Предлагал пристально смотреть на блестящие предметы — драгоценные камни, серебряные и золотые блюда.

Безусловно, что, хотя гипнозу и куда больше повезло с научным признанием, чем той же телепатии, и отрицателей явления несравнимо меньше, чем серьезных исследователей, многое остается еще таинственным и непонятным. Вероятно, глубоко сидящий в нас первобытный страх перед необъяснимым — первый стимул к неприятию, агрессивности, к запретительству. Но цель науки — познание, и, в отличие от чиновников, ученым должны быть изначально противопоказаны запреты и закрытия. Само собой разумеется, если исследования не связаны с опасностью для здоровья и жизни людей. Безусловно, строжайший контроль необходим. Но контроль, а не запрет на познание.

Почему-то на Руси народ всегда с симпатией и теплотой относился к юродивым, ясновидящим, к «блаженненьким». Их подкармливали, привечали, давали приют, считали, что от них исходит добро. И почему-то официальные власти всегда вели против них борьбу. Откуда этот страх и злоба? Риторические, конечно, вопросы. Никто, наверное, уже не узнает, сколько шаманов, знахарей, колдунов, из поколения в поколение владевших искусством народных приемов исцеления, сгинуло в чудовищных сталинских лагерях, изничтожено, расстреляно. Да что шаманы и знахари — эти слова мы привыкли произносить почти как ругательство! Буддийских лам, мулл, священнослужителей сажали в тюрьмы, убивали только за то, что они умели и хотели помочь страждущим! А мы говорим — мрачные времена средневековья, черные дела инквизиции. Середина XX века оказалась пострашней…