Загадочные исчезновения

– Тридцать лет назад Рамон Галлегос, Уильям Шоу, Джордж У. Кент и Бэрри Дэвис, все из Тусона, перевалили горы Санта-Каталины и двинулись прямо на запад – прямо, насколько позволял ландшафт местности. По пути мыли золото, но думали, если нам не повезет в этом деле, добраться до реки Хила в районе Биг-Бенда, где, как мы знали, находился поселок. У нас было хорошее снаряжение, но не было проводника – только Рамон Галлегос, Уильям Шоу, Джордж У. Кент и Бэрри Дэвис…

Незнакомец повторил имена медленно и отчетливо, словно хотел навсегда запечатлеть их в памяти слушателей. Каждый из нас внимательно разглядывал неизвестного, однако напряжение относительно его приятелей, таящихся где-то за черной стеной обступившей нас тьмы, постепенно ослабло: в поведении самозваного историка ничто не указывало на враждебность. Он совершенно не походил на врага, а скорее на безобидного лунатика. Не новички в этих краях, мы знали, что уединенная жизнь обитателей здешних равнин способствовала некоторым изменениям в их психике, доводя некоторых даже до умопомешательства. Человек подобен дереву: в лесу, в окружении себе подобных, оно тянется ввысь и вырастает, сообразно собственным индивидуальным и родовым свойствам, красивым, стройным и… похожим на своих собратьев; в одиночестве же оно открыто всем стихиям, которые ломают и корежат его. Эти мысли владели моим сознанием, когда я разглядывал незнакомца из-под полей надвинутой на лоб шляпы. «Этот парень ненормальный, – думал я, – это точно. Но что он делает здесь, в самом сердце пустыни?»

Приступая к рассказу о событиях, которым был свидетелем, я надеялся, что смогу описать внешность неизвестного. Но, к несчастью и собственному изумлению, не смог этого сделать. Удивительно и другое: не нашлось даже двух одинаковых свидетельств того, как он выглядел и во что был одет, а когда я попытался сформулировать собственные впечатления, они словно ускользали от меня. В принципе, любой человек в состоянии более или менее связно рассказать о событиях – способность к словесному изложению дана нам от рождения, – но писательский талант – это дар небес, а я, вероятно, его лишен…

Никто не нарушил молчания, и незнакомец продолжал свой рассказ:

– В те времена эти места мало походили на нынешние. Ни единого ранчо вы не нашли бы между Хилой и Заливом. Но здесь водилась дичь, а у немногочисленных источников воды росло достаточно травы, чтобы животные не голодали. Если бы удача была на нашей стороне и мы смогли бы избежать встречи с индейцами, то, скорее всего, проскочили. Но за какую-то неделю цели экспедиции круто изменились – теперь нас уже не волновала нажива, мы спасали свою жизнь. Мы зашли слишком далеко, чтобы возвращаться назад, и то, что ожидало нас впереди, едва ли могло сравниться с уже перенесенными испытаниями. Мы продвигались вперед, перемещаясь главным образом ночью, чтобы не столкнуться с индейцами и избежать страшной дневной жары, скрываясь с той тщательностью, на которую только были способны. Временами, опустошив совершенно все запасы вяленого мяса и фляги с водой, мы целыми днями мучились без еды и питья, до тех пор, пока какой-нибудь колодец или лужа на дне высохшего речного русла не восстанавливали наши силы и волю настолько, чтобы мы могли подстрелить дикое животное, пришедшее на водопой. Иногда это был медведь, иногда антилопа, койот, пума – что Бог пошлет. В пищу годилось все что угодно.

Однажды утром, когда мы двигались вдоль скалистой гряды и пытались отыскать проход, нас атаковала банда апачей. Они загнали нас в узкое ущелье – это совсем недалеко отсюда. Индейцы знали, что превосходят нас числом по крайней мере раз в десять, потому отбросили свои обычные трусливые уловки и ринулись галопом, вопя и стреляя на полном скаку. Отстреливаться было бессмысленно: мы гнали измученных лошадей вверх по ущелью до тех пор, пока тропа не стала совсем узкой, потом спешились и, оставив врагу все снаряжение, бросились в заросли саспарели, что росли в одном из склонов ущелья. Себе мы оставили только оружие, каждый из нас сжимал в руках винтовку – Рамон Галлегос, Уильям Шоу, Джордж У. Кент и Бэрри Дэвис.

– Ба, знакомые все лица, – раздался голос нашего записного остряка. Он был родом с Востока и не знаком с элементарными правилами приличия.

Недовольный жест нашего командира утихомирил его, а незнакомец продолжал свое повествование:

– Дикари спешились и разделились. Часть из них двинулась вверх по ущелью, отрезая нам путь отступления, другая осталась на месте, заставляя нас лезть выше по склону. К несчастью, заросли покрывали лишь незначительную часть склона, и стоило нам появиться на открытом участке, как огонь десятка наведенных на нас ружей буквально заставлял вжиматься в землю.

К счастью, вероятно, в спешке, апачи стреляли неважно, и никого из нас не зацепило. Двадцатью ярдами выше по склону начинались отвесные скалы.