Загон

— Помните, я уже упомянул, что был конец девяностых, время распада СССР. О тогдашнем положении в стране можно не упоминать, вам известно оно лучше, чем мне. И, конечно, это самое удобное время для вступления в игру. Но Иван не обладал нужными качествами и никогда не был политиком. Да, он был прекрасным ученым. Но его главным стимулом всегда были деньги. Он чувствовал их везде, как опытная натасканная ищейка. Именно они были его путеводной звездой.

Я пытался отговорить Ивана от безумной затеи. О многом мы с ним говорили, но все мои слова были для него пустым звуком.

— А что же ты, Антуан, сунулся в политику? Ты что, хочешь сказать, что умнее меня? Что ты можешь добиться успеха и денег, а я так и буду ограничиваться жалкими научными подачками? Ты твердишь мне все это потому, что не хочешь признать, что я успешнее тебя. А мне всего лишь нужна-то твоя помощь в нашем, заметь ОБЩЕМ деле.

Он с садистским наслаждением подчеркивал мое участие в контрабандных поставках. Он начал шантажировать меня, ему было необходимо, чтобы поставки приобрели статус легальности, чтобы он стал официальным представителем России в Конго, и курировал бы поставки драгоценных камней. Иван тогда открыто заявил мне: «Мне мало денег, мне нужна власть!» Я не мог отказать, так как Столпов располагал неоспоримыми фактами о моей нелегальной деятельности в молодые годы. Пришлось помочь ему! Бизнес Столпова, процветал и деньги текли рекой в его карман. Я говорю это без сожаления, поскольку принципиально отказался от этой прибыли, чтобы не попасть в полную зависимость от «компаньона».

Время шло, я занимал свой пост, Столпов получал свои деньги, но амбиции Ивана лишь разгорались. Кроме того, профессор продолжал практиковать Вуду. Именно практиковать, потому как к следующим ступеням совершенства его уже не допускали, и ему оставалось лишь оттачивать свое мастерство. И, смею заметить, достиг он немалых успехов. Вот только в основном все его деяния были из серии зла. Ему нравилось манипулировать людьми. Ему мешал конкурент — он устранял его с помощью магии. Он привлекал женщин, удовлетворяя свои похоти, и с легкостью избавлялся от них, как от ненужной вещи. Он многим людям испортил жизнь, а для некоторых она вообще завершилась трагично.

Не хочу повторяться, но в учении Вуду он преуспел, а пособником его всегда был Бака — злой дух, и Иван научился с ним ладить. Но, как ему казалось, только по мелочам. А он хотел стать, ни много, ни мало, а Верховным Правителем! Есть и такая, недосягаемая ступень. И, как ни смешно или грустно это может показаться, но именно к этому и стремился мой бывший друг профессор Иван Столпов!

Вам может показаться странным, что я так разговорился, но поверьте, СтанИслав, я много лет жил с печатью на устах потому, что боялся за семью, карьеру, благополучие. У меня взрослая дочь, я дал ей прекрасное образование и хочу, чтобы она была счастлива в жизни. Я лишь однажды увидел сальные взгляды Ивана в ее сторону, и этого было достаточно, чтобы отправить ее туда, куда «мой верный друг» не мог дотянуться. Да, да, поверьте, основания для этого были, я слишком хорошо знал Ивана.

Знаете, сейчас, когда его не стало, у меня словно душа освободилась, поэтому я так и разоткровенничался, да и вы не случайный собеседник, а человек который, подобно мне, был пешкой в его игре и пострадал от деяний Ивана.

— Так вы уверяете, что Иван Андреевич причастен к нашим злоключениям? — в полном замешательстве воскликнул я. — Да это фантастика!

— СтанИслав, давайте, я продолжу, а вы чуть позже сделаете свои выводы.

Тем временем вошла Эстель, и молча поменяла тарелки. Теперь передо мной дымилось некое подобие куропатки, фаршированной каштанами. «А все-таки, — проскочила в голове непрошенная мыль, — неплохо питаются конголезские политики!» Занятно, я ведь до сего дня толком даже не знал, кто такой Мабобо, Столпов рекомендовал его нам просто как своего друга, а не влиятельного конголезца. Но между нами-то, какая может быть связь? Ведь чистая случайность, что мы узнали Столпова, и только потом моего нынешнего собеседника. А Мабобо тем временем продолжал:

— Столпов по месяцу жил то в России, то в Конго, у него здесь появился собственный особняк, он был хорошо знаком с местной политической элитой, но все воспринимали его лишь как удачливого коммерсанта, и то такого, с кем можно совершать одноразовые сделки. Конголезский народ недоверчивый, заслужить его расположение непросто. Иван предлагал условия выгодные только для себя, он шел напролом, и никогда не старался заинтересовать бизнесменов гибкими, но стабильными условиями. В этом-то и заключалась его недальновидность. Он срывал куш, а дальше как в известном изречении «после нас хоть потоп». Прикрывался он всегда моим именем, ну кто бы просто так терпел белого человека в нашем обществе? Но после нескольких, крайне скандальных сделок, мне «наверху» прямо указали на сомнительное знакомство.

Естественно, я постарался как-то оправдать действия Ивана и тему замяли. Я передал ему разговор, но он только посмеялся.