Загон

Выходил я из больницы подавленным и расстроенным. Не было чувства радости от состоявшейся встречи, и я был до крайности разочарован Дининым состоянием. Сколько теперь ей потребуется времени на полное восстановление? Лишь бы не опустились руки! Серега в данном случае, выглядел большим оптимистом, это я, наверное, очень спешил. Я устало присел на лавочку в небольшом палисаднике возле травматологического корпуса, и у меня внезапно возникло дикое желание закурить. Не страдал я этим уже много лет, так, баловался когда-то в далекой юности, но с возрастом, можно сказать, легко поборол собственную слабость, однако сейчас нервы явно сдали, и у проходящего мимо студента я стрельнул сигарету и глубоко затянулся.

Да, мы все куда-то спешим, спешим вырасти, завести семью, спешим заработать побольше денег и обрести достаток. А нужно бы встряхнуть самого себя, да задуматься, хоть на мгновенье, ведь всего одна нелепая случайность может остановить наш бег на неделю, на месяц, на годы, а то и оборвать тонкую нить жизни и свести на нет всю эту стремительную гонку в никуда и ни зачем. Не знаю, сколько времени я провел, сидя на этой скамейке и думая о смысле жизни, и вывело меня из ступора лишь непреодолимое желание поговорить с Катей. Я достал мобильный телефон и набрал номер дочери.

— Катёна, как ты, малыш? Ты извини, у меня были на работе неприятности, и я не мог тебе позвонить. Я очень соскучился.

— Папулечка, не страшно. Я тоже очень соскучилась, давай сегодня увидимся. Мама вырывает трубку, поговори с мамой, а потом еще со мной.

— Стас, привет! Я не стала рассказывать Кате, что у тебя случилось, не хочу её травмировать. Как все прошло? — спросила Татьяна.

— Спасибо, все уже позади. Как вы? Какие планы на сегодня? Я хотел бы увидеться с Катюшкой.

— Я собиралась тебе звонить. Завтра отправляю её к родителям. В Екатеринбург едет Олег Борисович, ну ты помнишь, друг отца. Он был здесь в командировке, теперь возвращается домой, он и заберет Катюшку. У меня накопилось много дел, возможно, появится необходимость слетать на пару конференций, у тебя тоже аврал, да и здоровье надо поправлять, поэтому лучше, чтобы Катя месяцок побыла у бабушки с дедушкой. Предлагаю тебе проводить ее, ну, а если хочешь пообщаться сегодня, приезжай к нам.

— Хорошо, я могу уже сейчас приехать, вы где? Дай мне Катю, я договорюсь с ней.

Татьяна передала трубку дочери, та, по всей видимости, уже догадалась о скорой встрече и радостно защебетала в трубку.

— Папуля, мы сейчас в магазине, купили мне кое-какие вещицы, дома будем через полчаса. Приезжай быстрее, я устрою тебе показ мод. Я ужасно соскучилась. Целую и жду!

Похоже было, что она даже прыгала от радости, и от чувства любви к дочери у меня защемило сердце. Да, расклеился я что-то за последние дни.

Покинув территорию больницы, я порулил в сторону Кутузовского проспекта, где жила моя бывшая жена и дочь. Я никогда не приезжал с пустыми руками, и сейчас решил было купить какую-нибудь куклу, но, почему-то вспомнив о Баке, мгновенно передумал и обошелся просто любимыми Катькиными пирожными.

Появился я у них где-то около четырех часов. Мне тут же продемонстрировали небольшой модный чемодан, а Катёна то исчезала на мгновенье, то неспешно дефилировала в купленных обновках, совсем не хуже модели на подиуме. Все-таки чудная у меня девчонка, одно загляденье. А про пирожные как-то и позабыли.

Мы прекрасно провели время, Татьяна, как мне показалось, была искренна, добродушна и весела, не было никакого эмоционального напряжения, и проводы дочери мы решили организовать вместе. Я должен был заехать за ними завтра вечером, около шести часов, вместе мы отправимся в аэропорт, где передадим наше чадо в надежные руки Олега Борисовича, вручив ему также полную кипу сопроводительных документов. Мы в очередной раз перекладывали родительские обязанности на плечи старшего поколения, а сами оставались решать свои, отчасти надуманные проблемы.

Мы тепло распрощались, и разъехались в разные стороны..

Следующее утро я встретил как всегда одиноко, неторопливо и размеренно, до вечерней встречи была уйма свободного времени, спешить было некуда, и тут неожиданно раздался звонок в домофон.

— Станислав Евгеньевич Суворов? — спросил голос.

— Да, — ничего не подозревая, ответил я.

— Вам повестка, позвольте войти.

Я ждал этого момента давно, можно сказать, каждую минуту, и, тем не менее, эти слова, казалось, застигли меня врасплох.

— Проходите, пятый этаж. — буркнул я и нажал кнопку домофона.

Через несколько минут на пороге возник статный молодой человек в штатском. Он предъявил мне удостоверение майора милиции из управления уголовного розыска по Тульской области на имя Головенкова Владимира Натановича. Я еще удивился такому странному отчеству. Вручая повестку, майор был крайне любезен, и даже посочувствовал, что ехать в управление для дачи показаний приходится так далеко. Еще бы! До Тулы ни много, ни мало, а от Москвы 145 км.

— Как же это так, Тула все-таки, а вы у меня, здесь, в Москве?

— Дела, — неопределенно пожал плечами майор.