Загон

— Ну, и сухарь же ты, Стас! Притворяешься только общительным. Вот, давай, и пообщаемся! Мне, супруге в отставке, как-то не очень прилично напрашиваться к тебе в гости, мало ли что, — Татьяна грустно усмехнулась, — соседи подумают. Давай, поедем ко мне, к нам, туда, где мы жили вместе и проведем этот вечер вдвоем, просто посидим, поговорим за жизнь, то есть о дочери в основном. Будем вести себя, как старые, добрые друзья, у которых за душой немало общего.

Черт, возьми! А ведь я хотел предложить ей то же самое! Удивительно, сколько лет прошло, а мы все еще продолжаем испытывать синхронные чувства. Может, и не правильным было принятое когда-то решение, хотя, что теперь без толку рассуждать об этом. Да и задним умом человек не всегда бывает умным. А вот сегодня нет у меня никакого желания ноне вновь погружаться в одиночество, обстоятельства угнетают, и я с превеликим чувством облегчения принял Татьянино предложение.

По дороге к дому, мы заскочили в универсам, набрали кучу нарезок, овощей и фруктов, к которым я по старой памяти присоединил пару бутылок Beaujolais. Помнил ведь хорошо, что это было любимое Татьянино вино, она никогда не пропускала праздник Beaujolais Nouveau и литрами тащила домой, как она говорила, «божественный напиток».

Когда-то, как сейчас казалось, в прошлой жизни, в знак признательности ей за рождение дочери, а Катюшке еще не было и года, я сделал Татьяне подарок. Мы, оставив нашу малышку с Таниными родителями, укатили во Францию. Кажется, было это в конце осени, и, если мне не изменяет память, в ноябре. Мы прилетели в Париж, столицу мира, как утверждают французы, хотя, на самом деле, это город вечной любви и непреходящей романтики.

Поездка по понятным причинам была краткосрочной, дома ведь нас ждала беспомощная кроха, и провели мы в Париже всего лишь два выходных дня. Мало, конечно, но та энергетика, которой одарил нас этот прекрасный город, его загадочная атмосфера и неповторимый, воистину французский, шарм долго еще будоражили нашу память, и несомненно послужили той доброй силой, которая удерживала нас от опрометчивых шагов, но неожиданно иссякла, когда, говоря высоким слогом, пересох родник любви и счастья в наших душах.

Оставшуюся часть дороги, мы вели ничего не значащий оживленный разговор, я в конце концов совершенно расслабился, то ли вечер подвел к такому состоянию, то ли воспоминания далекого прошлого настроили на лирический лад. Приехав к Татьяне, я бесцельно походил по квартире, потом уютно расположился в кресле, а моя бывшая любовь, как изредка случалось в молодости, суетилась на кухне, не допуская меня даже на порог, обещая подготовить какой-то сногсшибательный сюрприз. Я включил телевизор и бездумно поглядывал на экран, наслаждаясь неожиданным покоем, да и спешить в пустую квартиру не было никакой необходимости.

Минут через пятнадцать ужин был готов, и Татьяна торжественно призвала меня на кухню. Если квартира была у нее довольно просторной, то кухне проектировщики отвели на удивление мало места, хотя жильцам и удалось каким-то образом превратить ее в довольно уютный уголок. В нем царил художественный полумрак, горели на столе свечи, и струился из магнитофона приглушенный голос Элтона Джона. Стол был сервирован, можно сказать, по высшему уровню. А впрочем, я всегда поражался таланту Татьяны, умевшей даже банальную подачу пельменей на ужин превратить в королевский ритуал. Жаль только, что относилось это лишь к самому началу нашей совместной жизни, совсем немного лет потребовалось нам на то, чтобы стать подчеркнуто самостоятельными, деловитыми и независимыми, глухой стеной отгораживаясь от понятия «вместе». Наверное, в том изначально и крылась наша роковая ошибка, не определив которую, мы и пришли к нынешним отношениям.

Но сейчас все было просто идеально. Мы ушли, нет, просто утонули в нашей наивной молодости, вспоминали, как состоялось наше знакомство, как ходили в театры, кино, танцевали на дискотеках, а теперь посмеивались с высока над музыкальными вкусами того времени.

И все-таки, где-то, глубоко внутри подтачивало меня неосознанное до конца беспокойство. Что-то мешало мне, и я был весел, активен, галантен, но даже глотка алкоголя я не мог позволить себе, душа не принимала, хотя Татьяна и делала деликатные попытки уговорить на каплю-другую. Она даже предлагала мне остаться и заночевать в Катиной комнате, уверяя, что ни к чему это меня не обяжет, и ничего страшного она в том не видит Сиротливо стояла на столе бутылка Хеннесси Х.О., любимый мой коньяк, а вот, поди, ж ты! А может, это уже не давала покоя запланированная на завтра уйма дел?

Татьяне явно надоели эти уговоры, она просто махнула на меня рукой, осушила первый бокал своего любимого вина и поднялась, чтобы сменить в магнитофоне диск Э.Джона на сборник музыки из нашей молодости.