Загон

Андрей прислушался. Анекдоты он любил. Ему уже казалось, что он любит в этой девушке все, - и нос, и трусы, и вот анекдоты. И голос. У нее был низкий, странно знакомый голос. Он не вызывал каких-то определенных ассоциаций - просто голос, почему-то слегка тревожащий.

- Это артистка, - шепнул Андрей.

- Из цирка? - спросил Илья.

- При чем тут цирк? - оторопел он.

- Ноги подходят. .

- Послали однажды чера на Альфу Центавра... - начала девушка, и Андрей сразу же потерял к анекдоту интерес.

"В принципе, смешно, - подумал он. - Чера на Альфу Центавра... смешно, да".

- ...а чер прилетает и говорит...

Рыжая подруга заранее прыснула.

- При чем тут ноги? - прошептал Андрей. - Я про голос ее... где-то я его слышал.

- Погоди, не мешай, - отмахнулся Илья.

- Купил однажды чер сетевой терминал... - завела рыжая.

Вадик исподлобья глянул на Андрея и покраснел. Тот отвернулся к окну разномастные домики все не кончались. Вдоль дороги стали появляться клумбы и висячие цветники. Андрея от этой назойливой красоты Уже подташнивало.

- Заходит однажды чер в ресторан...

- Черы не ходят по ресторанам, --не выдержал Андрей. - Это очень дорого.

- Дорого?.. - растерялась девушка в трусах. - Но у них же свои рестораны есть, бесплатные...

- Бесплатных ресторанов нет, - заявил он. - Расскажите что-нибудь другое.

- А, вот еще, - оживилась девушка с грудью. Решил однажды чер проверить ИС своей собаки...

- У черов нет собак, - отрезал Андрей.

- Как это?..

- Собак им заводить не разрешают.

Он чуть было не сказал: "нам не разрешают", но Илья толкнул его в бок, и Андрей вовремя спохватился.

- Черам можно держать кошек. А собак нельзя. Вы находите это забавным?

- Но это всего лишь анекдот. А про собак... неужели правда?!

- К сожалению, правда, - сказал Илья. - Мы наставники, и для нас это не отвлеченная тема.

- Простите, мы не знали...

Девушка в блестящей куртке смутилась и, поправив юбку, закинула ногу на ногу.

- Ничего страшного. Давайте знакомиться.

- Лена, - представилась рыжая.

Ей, в отличие от подруги, поправлять было нечего, поэтому соски так и остались торчать сквозь редкую вязку майки.

- Гертруда, - сказала брюнетка. Имя, как и голос, Андрею что-то напоминало - что-то абстрактное и до крайности расплывчатое.

- Вы не на башню едете? - спросила Лена.

- Да, на смотровую башню, - сказал Илья. - Хочу друзьям Москву показать.

- И мы туда же. А откуда ваши друзья?

- Из Гамбурга, - быстро ответил Илья. - Они здесь впервые.

- Почему Гамбург? - буркнул Андрей.

- Я там сидел, - процедил Илья. - Замечательный город, - сказал он девушкам. - Музеев много. И пива.

- Значит, вы наставники? - спросила Гертруда. - Любопытно... Андрей, неужели и вы наставник? Вот не поверю. У вас такое доброе лицо...

Андрей вздохнул, при этом у него в горле послышались тонкие хрипы. В груди все перехватило, в животе тоже. Андрея никогда не называли на "вы", и то обстоятельство, что ему пришлось увидеть тонкую полоску ткани, врезавшуюся глубоко в тело, ставило его с девушкой на новый, более интимный уровень общения. Во всяком случае, так он это понимал.

Гертруде было лет двадцать пять - двадцать семь. Она была брюнеткой, но не жгучей, - к цыганскому типу Андрей испытывал недоверие.

- Что же, наставник должен быть злым? - выговорил Андрей, справляясь с нервной икотой.

- Не злым, а строгим.

- Не обязательно. Я ведь не полицейский, не дознаватель. Моя задача расширить кругозор подопечного, повысить его интеллект-статус. Насколько это возможно, разумеется. И, очень вас прошу, не называйте их черами. Они люди как я и как вы.

- Слушай, а хорошо! - потряс головой Вадик. - Хорошо сказал!

Андрею и самому понравилось. Он и не думал, что способен так... "формулировать", что ли? Да, формулировать. Не такое уж мудреное слово.

К смотровой башне автобус подъезжал по спирали" и на протяжении трех кругов ее ствол оставался у Андрея за спиной. Для него башня вынырнула внезапно - если километровое сооружение может откуда-то выныривать, - загородила полнеба, проглотила автобус черной тенью и сплющила пассажиров своим величием.

Вход, как и проезд на общественном транспорте, стоил семь кредит-пунктов. Андрей рассчитался за троих - Лена и Гертруда платили сами - и зашел вместе со всеми в цилиндрическую кабину лифта.

"И еще обратная дорога, - сокрушенно отметил он. - Итого - шестьдесят три крепа".

Андрею было обидно. Он полагал, что кого-то осчастливил, на самом же деле его сбережения оказались пшиком. Подарил друзьям карточку, а что на ней останется? Еще по бутерброду, то да се - вот и весь День Единения, вот и все его деньги. Может, после кино на лимонад хватит. А может, и не хватит уже.

На обзорной площадке было суетно и невообразимо тесно. Башня, у основания такая широкая, что и за полчаса не обойдешь, вверху сужалась до круглого зала метров десяти в диаметре. Восемь скоростных лифтов привозили все больше и больше народу, тогда как покидали площадку немногие.

Андрей попытался протолкнуться к прозрачной стене, но впереди мельтешила группа детей, и за чубами-хохолками-косичками были видны только серые, какие-то несвежие облака.